«Чаще всего мы видим плохие сны»: Дэвид Рэндалл о загадочной науке сновидений. О снах и сновидениях фрейд

Сонник Фрейд сновидения. К чему снится Фрейд сновидения видеть во сне

Сны – одно из самых загадочных явлений человеческой психики. Уже несколько тысяч лет человек пытается объяснить происхождение сновидений, наделяет их мистическим содержанием, приписывает им пророческую силу и боится неизведанных глубин своей собственной души, открывающихся ему в сновидениях. С чем это связано? Почему во сне оживают все наши самые жуткие страхи и сладкие грезы? Что происходит с нами, когда Морфей заключает нас в свои объятия?

Между тем, в современной психофизиологии уже сравнительно давно исследуется такой феномен психики человека и высокоорганизованных животных, как способность к сновидению. Хотя до сих пор наука далеко не все знает о снах и сновидении, но прогресс неостановим, и рано или поздно сны займут свое четко определенное место в ряду других явлений психики человека. А пока мы вынуждены довольствоваться только примерным толкованием содержания сновидений.

Отличительные черты психической организации мужчин основаны на особенностях их физиологического строения. Так, будучи менее эмоциональными, чем женщины, мужчины больше склонны к логике и рассудительности. Значит, их психическая жизнь не такая бурная, а сновидения менее ярки и эмоциональны, чем у женщин. Это, конечно, обобщенные данные, а для отдельных представителей сильной половины человечества все может быть несколько иначе.

Речь в данной главе пойдет как раз о тех особенных сновидениях мужчин, которые обусловлены их физиологией и отличной от женской психической организацией.

Несмотря на индивидуальность всех сновидений людей, все же есть некоторые общие сюжеты, проявляющиеся у большинства людей рано или поздно, и имеющие для всех в целом одинаковое значение. В этой главе как раз и разбираются такие сюжеты, связанные с ролью других людей в жизни конкретного индивида.

Мужчины являются, как правило, более активными людьми и, соответственно, их психика более устойчива к переживаниям. Так что относитесь внимательнее ко снам, ищите причину и смысл сновидения не в «бабушкиных толкованиях», а в анализе своих собственных эмоций и житейских ситуациях.

Поведение «сильного пола» часто обусловлено теми стереотипами, которые господствуют в обществе. Одним из таких стереотипов (наверное, правильным и необходимым) является мнение, что мужчина должен во что бы то ни стало защищать свою семью. Поэтому, когда в семье кто-нибудь умирает или с кем-нибудь случается несчастье, мужчина часто воспринимает это как собственную вину (хотя истинной причиной смерти может быть болезнь или другие не зависящие от него обстоятельства). И сновидение, вследствие зафиксированности человека на травмирующей ситуации – смерти жены или детей – воспроизводит ее самым причудливым образом, как бы дает повторный шанс исправить положение.

Цель любого сновидения в конечном счете состоит в том, чтобы снять психическое напряжение и решить волнующую человека проблему. Но дело в том, что и оно не всегда в состоянии выполнить возложенную на него психологами подобную задачу.

Примером сновидений, стремящихся снять напряжение, являются аффективные сновидения, связанные с бурными проявлениями эмоций. Такими эмоциями, свойственными большинству мужчин, чаще всего является страх и ненависть.

Чем была бы наша жизнь без острых ощущений? Скучное, примитивное существование «природных машин». Представьте себе бесконечные дни, основанные исключительно на разумных и нужных правилах; людей, напоминающих роботов. Не было бы музыки, кино, театров, музеев и прочего, что делает жизнь жизнью, а не растительным существованием, Жизнь оказалась бы выхолощенной. Человек способен получать удовольствие практически от любых ощущений, иногда даже от боли. Все дело в маленькой особенности его организма, которая, может быть, порождает все разнообразие человеческой деятельности. Все мы не раз слышали о людях, прыгающих с парашютом, катающихся на доске по волнам и снегу, лазающих по горам. Они все хотят одного – адреналина. Каждый раз, когда человек испытывает острые ощущения, он наслаждается. Значит, и сны с аффектами делают нашу жизнь разнообразнее и приятнее.

Одним из аффективных сновидений является очень распространенный сон, в котором сновидящего преследуют какие-то люди, а он не может от них убежать. Эта разновидность сновидений отражает, скорее всего, отношение индивида к окружающему миру. Возможно, такой человек настороженно воспринимает новых людей, у него проблемы в общении. Сон же доказывает ему, что он прав, относясь к людям плохо. С другой стороны, испытывая сильные эмоции во сне, человек разряжает напряжение и успокаивается. В этом отношении показательным является следующий пример.

Студент университета обиделся на преподавателя за несправедливую оценку, полученную на экзамене. Преподаватель был другом семьи студента и последний знал его с детских лет как хорошего, справедливого человека. Но обида мешала студенту относиться к преподавателю по-прежнему. И тут, в качестве разрешения проблемы, студенту приснился сон следующего содержания: он отвечает преподавателю на экзамене тот же самый билет и они начинают яростно спорить друг с другом, в результате чего преподаватель признает, что был не прав. После этого отношение студента к преподавателю нормализовалось.

Любовный треугольник – тема не одной книги и не раз привлекала писателей, поэтов, художников. В этом нет ничего удивительного, так как в любых отношениях между мужчиной и женщиной кто-то влюблен больше, а кто-то – меньше. В западной психологии это явление получило название «парадокс страсти».

Все сновидения этой темы можно разделить на две части: когда изменяете Вы и когда изменяют Вам. В первом случае сон обычно вызывается чувством вины – и в сюжете такого сновидения не содержится, как правило, самого факта измены, а наблюдается мотив наказания или расплаты за содеянное.

В таких снах человек испытывает унижения, боль. Когда один и тот же сон об измене воспроизводится постоянно, без существенных изменений в сюжете, это говорит о том, что человек сам себя наказывает чувством вины за случившееся. Цель сновидения при этом заключается в попытке избавиться от чувства вины через самонаказание.

В некоторых случаях сны об измене отражают желание «погулять на стороне».

Если спящему снится, что ему изменяют, то также возможно несколько объяснений в зависимости от особенностей психической жизни человека. Как бы общим рефреном при этом сновидении может проходить мысль: «Я знал, что ей нельзя доверять» или «Меня никто не любит».

И в том, и в другом случае сон с таким содержанием – самооправдание. Первый вариант имеет общие черты с манией преследования и характерен для агрессивных людей (если речь идет о повторяющемся сновидении). Отдельные сновидения на тему измены любимой женщины или друга, как правило, оправдывают негативные эмоции или нехорошие мысли сновидящего по отношению к ним.

Второй вариант сновидения об измене характерен для меланхоликов и оправдывает собственное бездействие или неудачи плохим отношением со стороны окружающих людей.

Особенно интересны сны о предательстве, сопровождаемые страхом быть обманутым, который преследует сновидящего на протяжении всего сна. Часто это воспроизведение реальной ситуации, случившейся со спящим в жизни. Цель сновидения в этом случае – снять путем повторного переживания ситуации психическое напряжение.

Сны о собственном предательстве страны, родных или друзей иногда ставят целью осознание при пробуждении, что это был всего лишь сон, что на самом деле ничего такого не случалось. Таким образом человек как бы говорит себе: «Какой я хороший».

www.sunhome.ru

Дэвид Рэндалл о загадочной науке сновидений — T&P

Что есть сон — метафора подсознания или побочный продукт нашего мышления? Почему чаще всего мы видим плохие сны и в чем ошибался Фрейд — на эти и многие другие вопросы отвечает британский журналист Дэвид Рэндалл в новой работе «Наука сна», выпущенной издательством «Манн, Иванов и Фербер». T&P публикуют главу из книги.

Вопрос о том, открывают ли нам сны нечто скрытое, ставит в затруднительное положение людей, которые изучают работу мозга. С одной стороны, способность видеть сны — это удивительный биологический феномен, распространяющийся на всех людей и, насколько мы можем судить, на некоторых млекопитающих (однажды ученые попытались узнать у гориллы, понимающей язык знаков, видит ли она ночью сны, но эксперимент быстро прекратился, так как в ответ обезьяна попыталась разорвать брюки исследователя). Каждую ночь почти все население Земли становится как парализованное примерно на полтора часа во время сна в фазе быстрого движения глаз.

«Для профессионального ученого заявить, что он занимается темой сна, — все равно что признаться, будто он ищет потерянную Атлантиду или раскрывает тайный заговор НЛО»

В этот период мозг начинает работать сверхурочно, сексуальная система активизируется. На данной стадии сна у мужчин возникает эрекция, а у женщин повышается вагинальное кровообращение. Мозг тем временем создает картинки и истории, на которые откликается тело, как если бы события из мира снов происходили на самом деле. Об этом прекрасно знает любой, кто просыпался в холодном поту, задыхаясь от привидевшегося кошмара. Мы видим сны независимо от физического состояния. Например, те, кто в детстве потерял зрение, продолжают видеть во сне картинки, а слепым с рождения снятся звуки. Любое впечатление, которое во сне кажется таким настоящим, пропадает почти сразу же после пробуждения. Из-за этого многие думают, что вообще не видят снов, а такие, как я, помнят только разрозненные обрывки, отчего сны приводят в еще большее замешательство (бело-зеленый щенок?). Но раз все млекопитающие видят сны почти одинаково, значит, в этой стадии сна есть нечто жизненно важное.

Здесь возникает парадокс. Для профессионального ученого заявить, что он занимается темой сна, — все равно что признаться, будто он ищет потерянную Атлантиду или раскрывает тайный заговор НЛО при участии Федеральной резервной системы. «Если вы хотите попасть в штат и сделать выдающуюся научную карьеру, то сон — совсем не тот предмет, который стоит изучать, — загадочно сообщает Патрик Макнамара. Он возглавляет лабораторию эволюционного нейроповедения медицинской школы Бостонского университета, где изучает реакцию мозга на различные ситуации. В его работу входили исследования снов, кошмаров и процессов, которые происходят в мозгу во время медитаций и религиозных переживаний. Даже профессорская должность и высокий статус лаборатории не уберегли его от косых взглядов других неврологов. По его словам, «изучение снов до сих пор считается чем-то не очень приличным, из разряда нью-эйдж».

Несмотря на сомнительную репутацию, исследование сновидений — одно из основных направлений науки сна. Именно из-за снов многие ученые начали заниматься этой темой, подстегиваемые возможностью раскрыть механизмы и значения ночных переживаний, которые волнуют человечество со времен открытия письменности. Большинство культур и почти все главные религии считали сны предзнаменованиями. Древние греки полагали, что видения им посылают боги. У первых мусульман толкование снов считалось духовным занятием, одобренным Кораном. Библия — это вообще настоящий фестиваль снов. В Книге бытия Бог разговаривает со спящим Иаковом и рассказывает ему свой замысел в отношении израильского народа. Позже сын Иакова Иосиф растолковывает сны фараона, после того как это не удалось египетским мудрецам (впоследствии за этот подвиг он удостоится бродвейского мюзикла). В Новом Завете уже к другому Иосифу во сне приходит ангел и говорит, что его невинная жена беременна Сыном Божьим, чтобы тот не гневался.

В Новое время ученые утверждали, что сновидения — это бессмыслица. Все изменилось, когда возникло предположение о том, что сны раскрывают наше подсознательное. В 1900 году Зигмунду Фрейду было сорок три года. К этому моменту он, сын торговца тканями, какое-то время проработал врачом в Вене. В тот год он опубликовал книгу, которая на следующие полвека стала основой теории сна. В «Толковании сновидений» Фрейд утверждал, что сны вовсе не случайны и не бессмысленны, а, напротив, в них отражаются наши тайные желания и устремления. В сущности, он дал определение подсознанию — области мыслей, не контролируемой рассудком, в которой формируются наши желания и намерения. По словам Фрейда, каждую ночь, когда человек засыпает, разум маскирует эти мысли в символы, которые затем можно разгадать при помощи психотерапевта. Если бы не сны, наши подсознательные стремления были бы настолько подавлены, что мы ничем не могли бы заниматься. Сны же позволяют нам мыслить немыслимое. Эти «письма самому себе» — важная отдушина для нашего разума. Если снов не будет, то психическое давление приведет к неврозам.

Для доказательства своей теории он приводит в пример собственные сновидения. В одном сне, ставшем впоследствии самым обсуждаемым в психологии, Фрейд стоит в большой зале и среди гостей видит свою пациентку. Он отводит ее в сторону и упрекает, что она не следует прописанному ей лечению. Она отвечает, что боль распространяется по ее горлу и душит ее. Он видит, что у нее опухшее лицо, и начинает беспокоиться, не упустил ли что-то при обследовании. Он подводит ее к окну и просит раскрыть рот. Она не желает этого делать, и Фрейд начинает раздражаться. Вскоре подходят его друзья, доктор М. и Отто, и помогают ему осмотреть пациентку. Вместе они обнаруживают сыпь у нее на левом плече. Доктор М. выдвигает предположение, что причина боли — инфекция и что приступ дизентерии очистит ее организм от токсинов. Фрейд и доктор М. приходят к выводу, что, скорее всего, во всем виноват Отто, который ввел ей тяжелое лекарство не совсем чистым шприцом.

Поразмыслив, Фрейд понял, что этот сон — нечто большее, чем простая и немного странная история. «Если проследить указанный здесь метод толкования сновидений, то оказывается, что сновидение действительно имеет смысл и ни в коем случае не является выражением ослабленной мозговой деятельности, как говорят различные авторы», — пишет он. Рассмотрев каждый аспект своего сна как выражение какой-то эмоции или тревоги, Фрейд осознал, что сон в определенной степени развеял его страхи, связанные с ответственностью за особенно сложную пациентку. Во-первых, женщина сопротивляется ему во сне, а значит, он думает, что любому врачу будет трудно быстренько разобраться с ее проблемой. Эта мысль подтверждается тем, что в итоге ее осматривают три доктора одновременно, и только так они находят сыпь на левом плече. С помощью доктора М. Фрейд обнаруживает, что именно Отто по глупости сделал ей укол и вызвал инфекцию. Все содержание сна говорит Фрейду: он может оставить свою пациентку и не будет виноват в том, что с нею случится. «Вся эта путаница — а это сновидение ничем иным не является — живо напоминает мне оправдания одного человека, которого сосед обвинил в том, что он вернул ему взятую напрокат кастрюлю в негодном виде. Во-первых, он вернул ее в неприкосновенности, во-вторых, кастрюля была дырявой, когда он ее взял, а в-третьих, он вообще не брал кастрюли. Но тем лучше: если хоть один из этих доводов окажется справедливым, человек этот должен быть оправдан».

«Фрейдистский взгляд на сон главенствовал среди психологов до 1950-х годов вопреки тому, что его упрекали в чрезмерной сосредоточенности на сексе»

Воображаемое исполнение желаний может принимать во сне разную форму. Для Фрейда это было освобождением от беспокойства — состояния, которое он связывал с сексом, хоть и описывал эту связь в очень туманных выражениях: «Страх — импульс, носящий характер влечения, он исходит из бессознательного и парализуется предсознательным, — пишет Фрейд, — где, таким образом, ощущение связанности соединяется в сновидении со страхом, там речь идет о желании, которое прежде могло развить влечение, то есть о половом желании». Вскоре (хотя, возможно, это не совсем справедливо) все идеи Фрейда свели к теории, будто в снах все имеет сексуальный подтекст, отражающий подавленные с детства желания. В одном обзоре фрейдистской литературы говорилось, что к середине XX века аналитики насчитали в сновидениях два символа пениса и девяносто пять символов вагины. Даже совершенно противоположные действия, такие как полет и падение, были признаны сексуальными символами. Фрейдисты отметили пятьдесят пять образов самого сексуального акта, двадцать пять символов мастурбации, тринадцать — женской груди и двенадцать — кастрации.

Фрейд считал, что если пациенты противятся такому толкованию снов, значит, оно верно. Он объяснял, что сам поначалу не хотел принимать всерьез свои вроде бы бредовые сны. «Когда, проснувшись, я вспомнил о сне, я рассмеялся и подумал: «Какая бессмыслица!» Но я не мог отделаться от сновидения, и оно весь день преследовало меня, пока, наконец, вечером я себя не упрекнул: «Если бы кто-нибудь из твоих пациентов сказал про сновидение ‘какая бессмыслица’, то ты, наверное, рассердился бы на него или подумал, что он скрывает какую-нибудь неприятную мысль, сознавать которую не хочет. Ты поступаешь совершенно так же; твое мнение, будто сновидение бессмыслица, означает лишь твое внутреннее нежелание истолковывать его»».

Тот факт, что Фрейд не интерпретировал сон о своей пациентке в психосексуальном контексте, подтолкнул аналитиков к созданию отдельного направления, посвященного расшифровке дополнительных смыслов одного этого сновидения. Так, в 1991 году в статье издания International Journal of Psychoanalysis предположили: этот сон, вероятно, означал, что «Фрейда преследовало вытесненное воспоминание эпизода эротической агрессии, которую он проявил в отношении своей сестры Анны, когда ему было пять лет, а ей — три года».

Фрейдистский взгляд на сон главенствовал среди психологов до 1950-х годов вопреки тому, что его упрекали в чрезмерной сосредоточенности на сексе. В одном научном журнале критик задавался вопросом: «Мы поняли, что один объект может обозначаться множеством символов. Только зачем нужно столько завуалированных изображений для гениталий, сексуальных связей и мастурбации?»

Фрейдистский анализ стал важной частью культуры 1920-х годов, он применялся всюду — от кинематографа до расследования преступлений. Уильям Демент, профессор Стэнфордского университета, ключевая фигура в науке о сне, начал свою карьеру в 1950-х с того, что полностью погрузился в учение Фрейда. «Казалось, фрейдистский психоанализ мог объяснить все наши проблемы: страхи, тревоги, психические недуги и даже физические заболевания», — писал он.

Но отчасти именно из-за Демента наука потеряла интерес к сновидениям. В начале 1950-х, будучи студентом Чикагского университета, Демент занялся первыми систематическими исследованиями фазы быстрого движения глаз. Эта стадия была открыта только в 1952 году. Поначалу исследователи из лаборатории того же университета думали, что оборудование сломалось, раз показывает, что посреди ночи человек начинает быстро вращать глазами. Однако, не обнаружив неполадок в аппаратуре, они зашли в комнату, посветили фонариком на глаза спящего и увидели, что глаза действительно двигались под веками туда и обратно, в то время как тело лежало неподвижно. Благодаря этому открытию исследователи узнали о существовании нескольких стадий сна. Люди, проснувшись посреди БДГ-фазы, чаще всего помнили свои сны. Демент решил изучить ее у детей, женщин и душевнобольных, чтобы пролить свет на теорию Фрейда. «Сложно передать, с каким трепетом я относился к этой работе, — написал Демент в своих мемуарах. — Я, обычный студент-медик, оставался в опустевшем здании и делал удивительные открытия одно за другим… Думаю, примерно то же самое чувствовал человек, который первым нашел золото в Калифорнии в 1848 году».

Демент сделал революционное открытие: во время фазы быстрого сна мозг человека так же активен, как и во время бодрствования. При этом он работает в особом режиме. Демент выдвинул теорию о том, что человеческий мозг функционирует по-разному в соответствии с тремя периодами: сон, бодрствование и фаза быстрого движения глаз. Поначалу ученые высмеяли его идею. Статью Демента на эту тему не хотели печатать, ее отклоняли пять раз. «Люди реагировали так, будто я заявил, что нам не нужен воздух, чтобы дышать», — писал он позже. Но вскоре его теория стала общеизвестным фактом, а фаза быстрого движения глаз была провозглашена самой важной стадией человеческого сна.

Другие эксперименты показали, насколько необычна эта фаза сна. Французский исследователь Мишель Жуве называл ее парадоксальной, так как, пока мозг вовсю работает, тело остается обездвиженным. Он провел один из самых знаменитых экспериментов в науке о сне. Жуве нанес кошкам небольшие повреждения в области ствола головного мозга (известной как ретикулярная формация) и обнаружил, что может остановить механизмы, которые обычно блокируют движения во время фазы быстрого сна. В результате животные начали разыгрывать свои сны. Спящие кошки выгибали спины, шипели и набрасывались на невидимых врагов. Они «бывали настолько свирепы, что экспериментатору даже приходилось отскакивать», — записал он. Стоило кошке яростно броситься на врага, как она внезапно просыпалась и сонно огладывалась вокруг, не понимая, где она.

Почему-то после того, как Жуве увидел содержание кошачьих снов, ученые потеряли интерес к человеческим сновидениям. Как только появилась возможность опознавать и фиксировать сны при помощи нейронных колебаний, они перестали казаться неким сложным мистическим отражением нашего подсознания. Вскоре стадию сновидений обнаружили почти у всех птиц и млекопитающих, в связи с чем ценность человеческих снов снизилась. Позже Жуве объяснял, почему неврологи утратили интерес к изучению сна: «Какие могут быть желания у новорожденного цыпленка? Вырасти в петуха или курицу?» В конце концов исследователи узнали, что в утробе младенцы тоже пребывают в фазе быстрого движения глаз, а значит, вероятно, видят сны.

Из-за БДГ-фазы сон перестал быть областью психологии. Для неврологов эта стадия стала инструментом для понимания работы человеческого мозга. Сны все еще толковали по Фрейду, но только в кабинетах психоаналитиков. А в исследовательских лабораториях содержанию снов уже не придавали значения, а зачастую попросту игнорировали.

Очередной переворот в сфере изучения снов произвел Кэлвин Холл, преподаватель психологии Западного резервного университета Кейза в Кливленде. Он решил создать каталог человеческих снов. Более тридцати лет он записывал рассказы о снах различных людей, готовых поделиться своими историями. К 1985-му (год его смерти) им было собрано более пятидесяти тысяч снов людей различных возрастов и национальностей. На основе этой обширной базы данных он разработал систему кодирования, как будто бы каждый сон был кратким рассказом. Он отмечал различные детали, включая количество персонажей и их пол, наличие диалогов, характер событий (приятный или пугающий). Ученый также записывал основную информацию о самом человеке — возраст, пол, место жительства.

«Студентам снится секс гораздо чаще, чем людям среднего возраста, что, в общем-то, неудивительно»

Холл перевел сферу толкований в информационную плоскость. Он изучил все сведения, используя вычисления и четкие методы статистики. Он проверял, какой наиболее вероятный сценарий, например, у сна о работе. Почувствует ли спящий себя в нем счастливым? И будет ли сюжет близок к реальности? А может, персонажи начнут вести себя в нем странно, не так, как в жизни? Если события совпадают, значит, существуют общие модели. Может, они даже что-то означают.

Вывод Холла был диаметрально противоположным идеям Фрейда: сны вовсе не наполнены скрытым смыслом — напротив, в основном они крайне незамысловаты и предсказуемы. Сюжеты неизменны, поэтому Холлу достаточно было знать, кто действующие лица, чтобы с удивительной точностью угадать все события сна. Например, если человеку снился незнакомец, то чаще всего этот персонаж вел себя агрессивно. Взрослые обычно видят во сне знакомых людей, а дети — животных. В мужских снах три из четырех персонажей, как правило, мужского пола, тогда как женщинам снятся одинаково часто и те и другие. Большинство снов разворачиваются дома или на работе; если же человеку во сне надо куда-то попасть, то он добирается туда либо на машине, либо пешком. Студентам снится секс гораздо чаще, чем людям среднего возраста, что, в общем-то, неудивительно.

Исследование Холла развенчало миф о фантастичности снов. Правда, сюжет не всегда логически последователен, а персонажи ведут себя странно, но мир сновидений не так уж далек от реальности. Более того, чаще всего сны бывают неприятными. Холл обнаружил, что в большинстве случаев нам снятся злые, подлые или жестокие люди. Иными словами, мир сновидений больше всего походит на худшие дни в средних классах школы.

Неврологов заинтересовал тот факт, что обычно мы видим плохие сны. Почему же они чаще всего бывают дурными? Может, наш мозг работает как какой-нибудь мрачный писатель? Чтобы узнать ответ, нужно задуматься о сновидениях в контексте эволюции. В статье 2009 года финский когнитивный психолог Антти Ревонсуо заявил, что тревожные, неприятные сны — древний защитный механизм, то есть мы переживаем плохие события во сне, чтобы быть готовыми к ним в жизни. По этой теории для мозга сон словно генеральная репетиция. Для доказательства Ревонсуо обращается к информационной базе Холла и указывает на сны, в которых человек от кого-то убегает или спасается от нападения. «Так как для адаптации необходимо, чтобы сменились сотни поколений, наши современники до сих пор приспосабливаются к миру так, как это делали предки, независимо от того, помогает ли такая адаптация в совершенно иных условиях сегодняшнего мира», — писал Ревонсуо. Другими словами, скорее всего, нашим предкам снились страшные сны об охоте или сражениях. Сегодня нам накануне важной встречи снится нападение — так мозг готовится к волнению, и мы ничего не можем с этим поделать.

«В течение двадцати лет после смерти жены он видел сны о том, как расстается с любовью всей своей жизни. Тут и без психоаналитика ясно, что он попросту по ней скучает»

Недостатки этой теории заключаются в том, что не все плохие сны сводятся к разнообразным сценариям погони и нападения. Возьмем, например, сны мужчины по имени Эд, который вел специальный дневник сновидений о своей жене Мэри в течение двадцати двух лет после ее смерти. Она умерла от рака яичников. Когда Эд видел ее во сне, сюжет всегда был одинаковым: счастливые молодожены Эд и Мэри занимаются вдвоем каким-то делом, но внезапно их что-то разделяет. Иногда его видения напоминали кино. Например, в одном сне Эд видит Мэри на противоположной стороне дороги; она сидит в машине, но он не знает, как до нее добраться. Иногда в снах Эда в обыденную жизнь проникают какие-то нелепости — например, Эд и Мэри случайно натыкаются на актера Джерри Сайнфелда и спрашивают у него дорогу. Не успевает Эд оглянуться, как Сайнфелд уходит вместе с Мэри, и муж остается один. Печальный, он идет вдоль здания, а земля под его ногами превращается в болото. По отдельности все элементы узнаваемы и связаны с повседневностью. Но если соединить их, то не прослеживается ясная и реально существующая опасность, к которой разум Эда мог бы его готовить.

Я могу в деталях рассказать сон Эда благодаря Уильяму Домхоффу, профессору Калифорнийского университета, который, как и Калвин Холл, собирал свидетельства о снах. В начале 1990-х он открыл ученым доступ к этим сведениям. Прочитав бесчисленное количество записей, Домхофф понял, что большинство людей видят такие же сны, как и Эд, то есть в них фигурируют одни персонажи и годами повторяются одни и те же ситуации. По словам Домхоффа, сюжеты снов могут многое сказать о переживаниях человека, и для этого необязательно обращаться к теории Фрейда о толковании символов. Взять хотя бы Эда. В течение двадцати лет после смерти жены он видел сны о том, как расстается с любовью всей своей жизни. Тут и без психоаналитика ясно, что он попросту по ней скучает.

Солнечным днем я встретился с Домхоффом в кафе Yogurt Delite у Тихоокеанской магистрали в Санта-Круз. Мы разговаривали о сновидениях.

— По современным меркам все заявления Фрейда неверны, — сказал Домхофф, погружая ложечку в замороженный йогурт. — Если посмотреть на сны, хорошенько их проанализировать, то станет ясно, что там все на поверхности, очень просто и понятно. И никакие символы не нужны, — продолжил он. — Фрейдисты зацепились за идею скрытых смыслов. Но их толкования были верны только потому, что мы все пользуемся образным языком и метафорами.

В качестве примера он предложил мне представить незатейливый сон. Например, тебе снится, что ты идешь по мосту к острову, но вдруг мост начинает трястись, и ты бежишь обратно. Как, по-твоему, что символизировал мост? Тебе знакома система метафор. Вспомним хотя бы пословицу: «не говори “гоп”, пока не перепрыгнешь». Ведь мост — это переход. Я бы сказал, что ты в середине какого-то пути. Но в жизни мы все в середине какого-то пути. Я мог бы сказать: твой сон означает, что ты боишься сделать следующий шаг. Ты хочешь стоять на твердой земле, а не идти к неизвестному острову. Все это логично, ведь я исхожу из предположения, что сон — это метафора, и я даю метафорическое толкование. В целом оно правильно. Если я буду знать о тебе еще что-то, то смогу интерпретировать сон точнее. Можно предположить, что остров — это книга, которую ты пишешь и собираешься издать. У меня получается очень правдоподобное толкование. Хотя на самом деле я все лишь угадываю при помощи нескольких подсказок.

Однако если изучить несколько снов одного человека, станет ясно, что разум редко прибегает к метафорам. Наоборот, образы и места из снов знакомы нам в реальности. Если женщине снится, что она идет по мосту, то, скорее всего, она постоянно ходит по нему на работу или видит из окна. Маловероятно, что ее мозг решил показать ее переживания через метафорические образы. Фрейд, напротив, думал, что в снах скрыт глубокий смысл. В «Толковании сновидений» он писал: «Сновидение оказывается зачастую наиболее глубокомысленным там, где оно кажется наиболее абсурдным», потому что тогда в нем больше символов, которые нужно разгадать.

Я спросил Домхоффа, как могут отражаться наши повседневные заботы в бессмысленных снах о том, что ты летаешь или оказываешься запертым в странной комнате.

Он ответил, рассказав историю. Одна женщина (взяв псевдонимом Мелора) прислала ему описания своих снов. Домхофф и Холл настаивали на том, чтобы люди меняли свои имена, прежде чем послать им записи о своих снах. Для тех, кто не знает, поясню: Мелора — имя персонажа одного из эпизодов «Звездного пути», знаменитого в 1990-х годах телесериала. Эта женщина выбрала себе такой псевдоним, потому что обожала научную фантастику. Помимо того она стала одинокой матерью, пережив развод. В большей части сновидений она занималась ребенком или проводила время с бывшим мужем, они либо гуляли, либо отдыхали в доме ее родителей. Но изредка во сне она оказывалась в космосе. «Естественно, иногда с ней происходили какие-то невероятные приключения, из-за того что она читала много научной фантастики», — сказал Домхофф. «Звездный путь» был такой же частью ее жизни, как работа и семья, поэтому он тоже проявлялся в ее снах. По словам Домхоффа, бесполезно пытаться понять, почему в одном ее сне действие происходит на борту космического корабля, а в другом — в ее рабочем кабинете. Но в контексте сотни других ее снов эти межгалактические видения говорят о том, что научная фантастика имеет для нее большое значение. Мы видим во сне то, что нам небезразлично.

«В снах разум сочетает новую волнующую информацию с чем-то уже знакомым, чтобы от этого она казалась менее неожиданной и пугающей»

Вряд ли Домхофф согласится с тем, что наши сны обладают скрытым смыслом или эволюционными условностями. Сны — это всего-навсего «побочные продукты нашего мышления и автобиографической памяти», — подвел он итог. По его мнению, нам снится что-то плохое просто потому, что мы постоянно о чем-то беспокоимся. Вы можете легко в этом убедиться, когда меняете работу. Скорее всего, в первую неделю центральное место в ваших снах займут ваши новые коллеги, новый маршрут или новые обязанности. В большинстве снов вы будете каким-то образом разочаровывать себя либо окружающих. Школьники в первую неделю учебы часто видят сны о том, как теряются по пути в свой класс, а официантам снится, что они роняют подносы или разливают вино на рубашку посетителя. «Сны — это самые пессимистичные сценарии, которые мы ежедневно прокручиваем у себя в голове, — считает Домхофф. — Мы берем все эти «если бы да кабы» и раздуваем их до невероятных размеров». Как бы то ни было, именно так наш разум поступает со всеми проблемами. Наш мозг просто берет все эти накопившиеся тревоги и развивает их, потому что посреди ночи ему больше нечем заняться.

Эрнст Хартман, преподаватель медицинской школы Университета Тафтса, согласен с Домхоффом в том, что содержание наших снов имеет значение, но с одной оговоркой. Хартман считает сны формой внутренней ночной терапии. По его словам, в снах разум сочетает новую волнующую информацию с чем-то уже знакомым, чтобы от этого она казалась менее неожиданной и пугающей. В своей теории об уравновешенном пещерном человеке (такое антинаучное название придумал я сам) Хартман утверждает, будто первобытные люди получали множество эмоциональных травм: они видели, как звери пронзали острыми бивнями их друзей или как те проваливались под лед и тонули (иными словами то, что сейчас происходит довольно редко). В долгосрочной перспективе больше шансов выжить было у тех, кто мог восстановить эмоциональный баланс после сильного потрясения, а не у тех, кто бесконечно прокручивал в голове тяжелые впечатления.

theoryandpractice.ru

О сновидении Фрейд читать, О сновидении Фрейд читать бесплатно, О сновидении Фрейд читать онлайн

О сновидении

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке http://filosoff.org/ Приятного чтения! Зигмунд Фрейд О сновидении . Во времена, которые мы могли бы назвать преднаучными, люди не затруднялись в объяснении сновидения. Вспоминая его по пробуждении, они смотрели на него как на хорошее или дурное предзнаменование со стороны высших божественных или демонических сил. С расцветом естественнонаучного мышления вся эта остроумная мифология превратилась в психологию, и в настоящее время лишь весьма немногие из образованных людей сомневаются в том, что сновидение является продуктом психической деятельности самого видящего сон. Но с отпадением мифологической гипотезы сновидение стало нуждаться в объяснении. Условия возникновения сновидений, отношение последних к душевной жизни во время бодрствования, зависимость их от внешних раздражении во время сна, многие чуждые бодрствующему сознанию странности содержания сновидения, несовпадение между его образами и связанными с ними аффектами, наконец, быстрая смена картин в сновидении и способ их смещения, искажения и даже выпадения из памяти наяву – все эти и другие проблемы уже много сотен лет ждут удовлетворительного решения. На первом плане стоит вопрос о значении сновидения – вопрос, имеющий двоякий смысл: во-первых, дело идет о выяснении психического значения сновидения, связи его с другими душевными процессами и его биологической функции; во-вторых, желательно знать, возможно ли толковать сновидение и имеет ли каждый элемент его содержания какой-нибудь «смысл», как мы привыкли это находить в других психических актах. В оценке сновидения можно заметить три направления. Одно из них, которое является как бы отзвуком господствовавшей прежде переоценки сновидения, находит себе выражение у некоторых философов, которые кладут в основу сновидения особенное состояние душевной деятельности, рассматриваемое ими даже как более высокая ступень в развитии духа; так, например, Шуберт утверждает, будто сновидение является освобождением духа от гнета внешней природы, освобождением души из оков чувственного мира. Другие мыслители не идут так далеко, но твердо держатся того мнения, что сновидения по существу своему проистекают от психических возбуждений и тех душевных сил, которые в течение дня не могут свободно проявляться (фантазия во сне – Шернер, Фолькельт). Многие наблюдатели приписывают сновидению способность к особо усиленной деятельности – по крайней мере в некоторых сферах, например в области памяти. В противоположность этому мнению, большинство авторов-врачей придерживается того взгляда, что сновидение едва ли заслуживает названия психического проявления; по их мнению, побудителями сновидения являются исключительно чувственные и телесные раздражения, либо приходящие к спящему извне, либо случайно возникающие в нем самом; содержание сна, следовательно, имеет не больше смысла и значения, чем, например, звуки, вызываемые десятью пальцами несведущего в музыке человека, когда они пробегают по клавишам инструмента. Сновидение, согласно этому воззрению, нужно рассматривать как «телесный, во всех случаях бесполезный и во многих – болезненный процесс» (Винц). Все особенности сновидений объясняются бессвязной и вызванной физиологическими раздражениями работой отдельных органов или отдельных групп клеток погруженного в сон мозга. Мало считаясь с этим мнением науки и не интересуясь вопросом об источниках сновидения, народная молва, по-видимому, твердо верит в то, что сон все-таки имеет смысл предзнаменования, сущность которого может быть раскрыта посредством какого-либо толкования. Применяемый с этой целью метод толкования заключается в том, что вспоминаемое содержание сновидения замещается другим содержанием – либо по частям на основании твердо установленного ключа, либо все содержание сновидения целиком заменяется каким-либо другим целым, по отношению к которому первое является символом. Серьезные люди обыкновенно смеются над этими стараниями: «сны – это пена морская». II К своему великому изумлению, я однажды сделал открытие, что ближе к истине стоит не взгляд врачей, а взгляд профанов, наполовину окутанный еще предрассудками. Дело в том, то я пришел к новым выводам относительно сновидения, после того как применил к последнему новый метод психологического исследования, оказавший уже мне большую услугу при решении вопросов о разного рода фобиях, навязчивых и бредовых идеях и пр. Многие исследователи-врачи справедливо указывали на многообразные аналогии между различными проявлениями душевной жизни во время сна и различными состояниями при психических заболеваниях наяву; так что мне уже заранее представлялось небесполезным применить к объяснению сновидения тот способ исследования, который оказал услуги при анализе психопатических явлений. Навязчивые идеи и идеи страха так же чужды нормальному сознанию, как сновидения – бодрствующему; происхождение тех и других для нашего сознания одинаково непонятно. Что касается представлений, то выяснять их источник и способ возникновения побуждал нас практический интерес; опыт показал, что выяснение скрытых от сознания путей, связывающих болезненные идеи с остальным содержанием сознания, дает возможность овладеть навязчивыми идеями и равносильно устранению их. Таким образом, примененный мною к объяснению сновидений способ берет свое начало в психотерапии. Описать его легко, но пользоваться им можно лишь после известного навыка. Когда хотят применить этот способ к другому лицу, например к страдающему страхом больному, то последнему предлагают обыкновенно сосредоточить все внимание на своей болезненной идее, но не размышлять о ней, как он это часто делает, а стараться выяснить себе и сообщать тотчас врачу все без исключения мысли, которые ему приходят в голову по поводу данной идеи. Если больной станет утверждать, что его внимание ничего не может уловить, то необходимо энергично заявить, что такого рода отсутствие круга представлений совершенно невозможно. Действительно, вскоре у больного начинает всплывать ряд идей, за которыми следуют новые идеи; однако больной, производящий самонаблюдение, при этом обыкновенно заявляет, что выплывающие у него идеи бессмысленны или не важны, не относятся к делу и пришли ему в голову совершенно случайно, без всякой связи с данной задачей. Уже теперь можно заметить, что именно эта критика со стороны больного была причиной того, что данные идеи не высказывались и даже не сознавались им. Поэтому если удается заставить больного отказаться от всякой критики по поводу приходящих в голову мыслей и продолжать отмечать мысленные ряды, выплывающие при напряженном внимании, то можно получить достаточный психический материал, который явно примыкает к взятой в качестве задачи болезненной идее, обнаруживает связь последней с другими идеями и дает возможность при дальнейшем исследовании заместить болезненную идею какой-либо новой, вполне гармонирующей с остальным содержанием психики. Здесь я не могу подробно останавливаться на лежащих в основе этого опыта предпосылках и на выводах, которые можно сделать из его постоянных успехов; можно только указать, что всегда возможно получить достаточный для исчезновения болезненной идеи материал, если обращать внимание именно на «нежелаемые» ассоциации, «мешающие мышлению» и отстраняемые обыкновенно самокритикой больного, как бесполезный хлам. Когда желают применить этот метод к самому себе, необходимо при исследовании немедленно записывать все приходящие случайно в голову и непонятные сначала мысли. Теперь посмотрим, к каким результатам приводит использование изложенного метода при исследовании сновидений. Для этого пригоден любой пример. Однако по определенным мотивам я возьму свое собственное сновидение, краткое по содержанию и в воспоминании представляющееся мне неясным и бессмысленным; содержание его, записанное мною немедленно по пробуждении, следующее: «Общество за столом или табльдотом[1 - Табльдот – общий обеденный стол по общему меню в пансионатах, в гостиницах, на курортах.]. Едят шпинат… Г-жа Е. Л. сидит рядом со мною, вся повернувшись ко мне, и дружески кладет руку мне на колено. Я, отстраняясь, удаляю ее руку. Тогда она говорит: «А у вас всегда были такие красивые глаза…» После этого я неясно различаю как бы два глаза на рисунке или как бы контур стеклышка от очков…» Это – все сновидение или по крайней мере все, что я могу о нем вспомнить. Оно кажется мне неясным и бессмысленным, а больше всего странным. Г-жа – Е. Л. – женщина, с которой я был просто знаком и, насколько я сознаю, близких отношений никогда не желал; я уже давно не видел ее и не думаю, чтобы в последние дни о ней шла речь. Сновидение мое не сопровождалось никакими эмоциями; размышление о нем не делает мне его более понятным. Теперь я без определенного намерения и без всякой критики буду отмечать приходящие мне в голову мысли, выплывающие при самонаблюдении; для этого полезно разложить сновидение на элементы и отыскивать примыкающие к каждому из них мысли. Общество за столом или табльдотом. С этим связывается воспоминание о небольшом переживании, имевшем место вчера вечером. Я ушел из маленького общества в сопровождении друга, который предложил взять карету и отвезти меня домой. «Я, – сказал он, – предпочитаю карету с таксометром; это так занимательно: всегда имеешь перед собой что-то, на что можно глядеть». Когда мы сели в карету и кучер устанавливал таксометр, так что стали видны первые шестьдесят геллеров, я продолжил его шутку: «Мы только сели и уже должны ему шестьдесят геллеров». Карета с таксометром напоминает мне всегда табльдот; она делает меня скупым и эгоистичным, ибо непрестанно говорит о моем долге; мне все кажется, что долг слишком быстро растет, и я опасаюсь, как бы мне не хватило денег, подобно тому как за табльдотом я не могу отделаться от смешного опасения, будто я получу слишком мало, если не буду заботиться о своей выгоде. В отдаленной связи с этим я продекламировал: «Вы сами жизнь даете нам; бедного вы делаете должником». Другая возникшая у меня мысль по поводу табльдота: несколько недель тому назад за общим столом в гостинице одного тирольского горного курорта я сердился на свою жену за то, что она, по моему мнению, была недостаточно официальна с некоторыми соседями, с которыми я не хотел иметь ничего общего. Я просил ее интересоваться больше мною, чем посторонними. Это – все равно, как будто меня обошли за табльдотом. Теперь мне приходит в голову противоположность между поведением моей жены за столом и поведением в моем сновидении г-жи Е. Л., которая вся повернулась ко мне. Далее: я замечаю, что сновидение является воспроизведением небольшой сцены, происшедшей между мной и моей женой еще до женитьбы, во время моего ухаживания за ней. Нежное пожатие руки под скатертью послужило ответом на мое письмо с серьезным предложением. Но в сновидении жена моя замещена чуждой мне г-жой Е. Л. Г-жа Е. Л. – дочь одного господина, которому я был должен. Не могу при этом не заметить, что здесь обнаруживается неожиданная связь между элементами сновидения и приходящими мне в голову мыслями. Если следовать за цепью ассоциаций, которые вытекают из какого-либо элемента содержания сновидения, то можно скоро прийти к другому элементу этого же содержания. Мысли, приходящие в голову по поводу сновидения, восстанавливают те связи, которые в самом сновидении не видны. Когда кто-либо полагает, что другие станут заботиться о нем без всякой пользы для себя, разве не предполагают обыкновенно задать такому простаку иронический

freud.filosoff.org

Читать книгу О сновидении Зигмунда Фрейда : онлайн чтение

Зигмунд Фрейд

О сновидении

I

Во времена, которые мы могли бы назвать преднаучными, люди не затруднялись в объяснении сновидения. Вспоминая его по пробуждении, они смотрели на него как на хорошее или дурное предзнаменование со стороны высших божественных или демонических сил. С расцветом естественнонаучного мышления вся эта остроумная мифология превратилась в психологию, и в настоящее время лишь весьма немногие из образованных людей сомневаются в том, что сновидение является продуктом психической деятельности самого видящего сон.

Но с отпадением мифологической гипотезы сновидение стало нуждаться в объяснении. Условия возникновения сновидений, отношение последних к душевной жизни во время бодрствования, зависимость их от внешних раздражении во время сна, многие чуждые бодрствующему сознанию странности содержания сновидения, несовпадение между его образами и связанными с ними аффектами, наконец, быстрая смена картин в сновидении и способ их смещения, искажения и даже выпадения из памяти наяву – все эти и другие проблемы уже много сотен лет ждут удовлетворительного решения. На первом плане стоит вопрос о значении сновидения – вопрос, имеющий двоякий смысл: во-первых, дело идет о выяснении психического значения сновидения, связи его с другими душевными процессами и его биологической функции; во-вторых, желательно знать, возможно ли толковать сновидение и имеет ли каждый элемент его содержания какой-нибудь «смысл», как мы привыкли это находить в других психических актах.

В оценке сновидения можно заметить три направления. Одно из них, которое является как бы отзвуком господствовавшей прежде переоценки сновидения, находит себе выражение у некоторых философов, которые кладут в основу сновидения особенное состояние душевной деятельности, рассматриваемое ими даже как более высокая ступень в развитии духа; так, например, Шуберт утверждает, будто сновидение является освобождением духа от гнета внешней природы, освобождением души из оков чувственного мира. Другие мыслители не идут так далеко, но твердо держатся того мнения, что сновидения по существу своему проистекают от психических возбуждений и тех душевных сил, которые в течение дня не могут свободно проявляться (фантазия во сне – Шернер, Фолькельт). Многие наблюдатели приписывают сновидению способность к особо усиленной деятельности – по крайней мере в некоторых сферах, например в области памяти.

В противоположность этому мнению, большинство авторов-врачей придерживается того взгляда, что сновидение едва ли заслуживает названия психического проявления; по их мнению, побудителями сновидения являются исключительно чувственные и телесные раздражения, либо приходящие к спящему извне, либо случайно возникающие в нем самом; содержание сна, следовательно, имеет не больше смысла и значения, чем, например, звуки, вызываемые десятью пальцами несведущего в музыке человека, когда они пробегают по клавишам инструмента. Сновидение, согласно этому воззрению, нужно рассматривать как «телесный, во всех случаях бесполезный и во многих – болезненный процесс» (Винц). Все особенности сновидений объясняются бессвязной и вызванной физиологическими раздражениями работой отдельных органов или отдельных групп клеток погруженного в сон мозга.

Мало считаясь с этим мнением науки и не интересуясь вопросом об источниках сновидения, народная молва, по-видимому, твердо верит в то, что сон все-таки имеет смысл предзнаменования, сущность которого может быть раскрыта посредством какого-либо толкования. Применяемый с этой целью метод толкования заключается в том, что вспоминаемое содержание сновидения замещается другим содержанием – либо по частям на основании твердо установленного ключа, либо все содержание сновидения целиком заменяется каким-либо другим целым, по отношению к которому первое является символом. Серьезные люди обыкновенно смеются над этими стараниями: «сны – это пена морская».

II

К своему великому изумлению, я однажды сделал открытие, что ближе к истине стоит не взгляд врачей, а взгляд профанов, наполовину окутанный еще предрассудками. Дело в том, то я пришел к новым выводам относительно сновидения, после того как применил к последнему новый метод психологического исследования, оказавший уже мне большую услугу при решении вопросов о разного рода фобиях, навязчивых и бредовых идеях и пр. Многие исследователи-врачи справедливо указывали на многообразные аналогии между различными проявлениями душевной жизни во время сна и различными состояниями при психических заболеваниях наяву; так что мне уже заранее представлялось небесполезным применить к объяснению сновидения тот способ исследования, который оказал услуги при анализе психопатических явлений. Навязчивые идеи и идеи страха так же чужды нормальному сознанию, как сновидения – бодрствующему; происхождение тех и других для нашего сознания одинаково непонятно. Что касается представлений, то выяснять их источник и способ возникновения побуждал нас практический интерес; опыт показал, что выяснение скрытых от сознания путей, связывающих болезненные идеи с остальным содержанием сознания, дает возможность овладеть навязчивыми идеями и равносильно устранению их. Таким образом, примененный мною к объяснению сновидений способ берет свое начало в психотерапии.

Описать его легко, но пользоваться им можно лишь после известного навыка. Когда хотят применить этот способ к другому лицу, например к страдающему страхом больному, то последнему предлагают обыкновенно сосредоточить все внимание на своей болезненной идее, но не размышлять о ней, как он это часто делает, а стараться выяснить себе и сообщать тотчас врачу все без исключения мысли, которые ему приходят в голову по поводу данной идеи. Если больной станет утверждать, что его внимание ничего не может уловить, то необходимо энергично заявить, что такого рода отсутствие круга представлений совершенно невозможно. Действительно, вскоре у больного начинает всплывать ряд идей, за которыми следуют новые идеи; однако больной, производящий самонаблюдение, при этом обыкновенно заявляет, что выплывающие у него идеи бессмысленны или не важны, не относятся к делу и пришли ему в голову совершенно случайно, без всякой связи с данной задачей. Уже теперь можно заметить, что именно эта критика со стороны больного была причиной того, что данные идеи не высказывались и даже не сознавались им. Поэтому если удается заставить больного отказаться от всякой критики по поводу приходящих в голову мыслей и продолжать отмечать мысленные ряды, выплывающие при напряженном внимании, то можно получить достаточный психический материал, который явно примыкает к взятой в качестве задачи болезненной идее, обнаруживает связь последней с другими идеями и дает возможность при дальнейшем исследовании заместить болезненную идею какой-либо новой, вполне гармонирующей с остальным содержанием психики.

Здесь я не могу подробно останавливаться на лежащих в основе этого опыта предпосылках и на выводах, которые можно сделать из его постоянных успехов; можно только указать, что всегда возможно получить достаточный для исчезновения болезненной идеи материал, если обращать внимание именно на «нежелаемые» ассоциации, «мешающие мышлению» и отстраняемые обыкновенно самокритикой больного, как бесполезный хлам. Когда желают применить этот метод к самому себе, необходимо при исследовании немедленно записывать все приходящие случайно в голову и непонятные сначала мысли.

Теперь посмотрим, к каким результатам приводит использование изложенного метода при исследовании сновидений. Для этого пригоден любой пример. Однако по определенным мотивам я возьму свое собственное сновидение, краткое по содержанию и в воспоминании представляющееся мне неясным и бессмысленным; содержание его, записанное мною немедленно по пробуждении, следующее:

«Общество за столом или табльдотом[1]. Едят шпинат… Г-жа Е. Л. сидит рядом со мною, вся повернувшись ко мне, и дружески кладет руку мне на колено. Я, отстраняясь, удаляю ее руку. Тогда она говорит: «А у вас всегда были такие красивые глаза…» После этого я неясно различаю как бы два глаза на рисунке или как бы контур стеклышка от очков…» Это – все сновидение или по крайней мере все, что я могу о нем вспомнить. Оно кажется мне неясным и бессмысленным, а больше всего странным. Г-жа – Е. Л. – женщина, с которой я был просто знаком и, насколько я сознаю, близких отношений никогда не желал; я уже давно не видел ее и не думаю, чтобы в последние дни о ней шла речь. Сновидение мое не сопровождалось никакими эмоциями; размышление о нем не делает мне его более понятным.

Теперь я без определенного намерения и без всякой критики буду отмечать приходящие мне в голову мысли, выплывающие при самонаблюдении; для этого полезно разложить сновидение на элементы и отыскивать примыкающие к каждому из них мысли.

Общество за столом или табльдотом. С этим связывается воспоминание о небольшом переживании, имевшем место вчера вечером. Я ушел из маленького общества в сопровождении друга, который предложил взять карету и отвезти меня домой. «Я, – сказал он, – предпочитаю карету с таксометром; это так занимательно: всегда имеешь перед собой что-то, на что можно глядеть». Когда мы сели в карету и кучер устанавливал таксометр, так что стали видны первые шестьдесят геллеров, я продолжил его шутку: «Мы только сели и уже должны ему шестьдесят геллеров». Карета с таксометром напоминает мне всегда табльдот; она делает меня скупым и эгоистичным, ибо непрестанно говорит о моем долге; мне все кажется, что долг слишком быстро растет, и я опасаюсь, как бы мне не хватило денег, подобно тому как за табльдотом я не могу отделаться от смешного опасения, будто я получу слишком мало, если не буду заботиться о своей выгоде. В отдаленной связи с этим я продекламировал: «Вы сами жизнь даете нам; бедного вы делаете должником».

Другая возникшая у меня мысль по поводу табльдота: несколько недель тому назад за общим столом в гостинице одного тирольского горного курорта я сердился на свою жену за то, что она, по моему мнению, была недостаточно официальна с некоторыми соседями, с которыми я не хотел иметь ничего общего. Я просил ее интересоваться больше мною, чем посторонними. Это – все равно, как будто меня обошли за табльдотом. Теперь мне приходит в голову противоположность между поведением моей жены за столом и поведением в моем сновидении г-жи Е. Л., которая вся повернулась ко мне.

Далее: я замечаю, что сновидение является воспроизведением небольшой сцены, происшедшей между мной и моей женой еще до женитьбы, во время моего ухаживания за ней. Нежное пожатие руки под скатертью послужило ответом на мое письмо с серьезным предложением. Но в сновидении жена моя замещена чуждой мне г-жой Е. Л.

Г-жа Е. Л. – дочь одного господина, которому я был должен. Не могу при этом не заметить, что здесь обнаруживается неожиданная связь между элементами сновидения и приходящими мне в голову мыслями. Если следовать за цепью ассоциаций, которые вытекают из какого-либо элемента содержания сновидения, то можно скоро прийти к другому элементу этого же содержания. Мысли, приходящие в голову по поводу сновидения, восстанавливают те связи, которые в самом сновидении не видны.

Когда кто-либо полагает, что другие станут заботиться о нем без всякой пользы для себя, разве не предполагают обыкновенно задать такому простаку иронический вопрос: «Что же вы думаете, что то или иное делается ради ваших прекрасных глаз?» С этой точки зрения слова г-жи Е. Л. в сновидении – «у вас всегда были такие прекрасные глаза» – означают не что иное, как – «люди вам всегда оказывали услуги; вы все даром получали». Конечно, в действительности всегда было наоборот: за все то хорошее, что мне делали другие, я платил дорого; но, по-видимому, на меня все-таки произвело впечатление то обстоятельство, что мне вчера даром досталась карета, в которой мой друг отвез меня домой.

Кроме этого, приятель, у которого мы вчера были в гостях, часто заставлял меня оставаться перед ним в долгу; лишь недавно я не воспользовался случаем отплатить ему. Между прочим, у него имеется единственный подарок от меня – античная чаша с нарисованными по краям ее глазами для защиты от «дурного глаза». Кстати, приятель этот – глазной врач; в этот же вечер я спрашивал его о пациентке, которую направил к нему для подбора очков.

Я замечаю, что почти все отрывки сновидения приведены в новую связь. Однако вполне естественно было бы спросить, почему в сновидении на столе фигурирует именно шпинат? Дело в том, что шпинат напоминает мне маленькую сцену, происшедшую недавно за нашим семейным столом, когда мой ребенок – как раз тот, у которого действительно красивые глаза, – отказывался есть шпинат. В детстве я точно так же вел себя: шпинат долгое время был мне противен, пока мой вкус не изменился и зелень эта сделалась моим любимым блюдом; воспоминание о последнем сближает, следовательно, мои вкусы в детстве с вкусами моего ребенка. «Будь доволен, что у тебя есть шпинат, – сказала мать маленькому гурману, – есть дети, которые были бы очень рады и этому кушанью». Это течение мыслей напоминает мне об обязанностях родителей по отношению к детям, и в этой связи слова Гете: «Вы сами жизнь даете нам; бедного вы делаете должником» – приобретают новый смысл.

Здесь я остановлюсь, чтобы рассмотреть полученные до сих пор результаты анализа сновидения. Следуя за ассоциациями, выплывающими непосредственно за отдельными вырванными из общей связи элементами сновидения, я пришел к ряду мыслей и воспоминаний, которые обнаруживают значимые переживания моей душевной жизни. Этот добытый посредством анализа сновидения материал находится в тесной связи с содержанием сновидения, но связь эта все-таки такова, что я никогда не мог бы получить этот новый материал из самого содержания сновидения. Сновидение не сопровождалось никакими эмоциями, было бессвязно и непонятно; однако, когда всплывают скрытые в сновидении мысли, я испытываю сильные и вполне обоснованные эмоции. Мысли сами соединяются в логически связанные ряды, а центре которых повторно появляются некоторые представления; в нашем примере такими не выступающими в самом сновидении представлениями являются: противоположности своекорыстное – бескорыстное и быть должным – делать даром. В этой полученной из анализа ткани я мог бы крепче стянуть нити и показать, что последние сходятся в одном общем узле; но соображения не научного, а частного характера не позволяют мне произвести эту работу публично: дело в том, что я вынужден был бы тогда сообщать многое из того, что должно остаться моей тайной, так как при анализе своего сновидения я уяснил себе такие факты, в которых неохотно признаюсь самому себе. Но почему в таком случае я не изберу для анализа другое сновидение, чтобы анализ его мог скорее убедить в точности смысла и правильности связи полученного из него материала? На это можно ответить, что каждое сновидение, которым я займусь, неизбежно приведет меня к тем же неохотно сообщаемым фактам и побудит к такому же умалчиванию. Этого затруднения я не избежал бы также и в том случае, если бы стал анализировать сновидение другого лица; разве только обстоятельства позволили бы отбросить всякие умалчивания без вреда для доверяющегося мне лица.

Уже теперь приходит в голову идея, что сновидение является как бы заместителем того богатого чувствами и содержанием хода мыслей, к которому мы пришли после анализа. Я еще не знаю процесса, путем которого из этих мыслей возникло данное сновидение, но я вижу, что неправильно рассматривать это сновидение как чисто телесное, психически незначимое явление, возникшее будто бы благодаря изолированной деятельности отдельных групп клеток спящего мозга.

Кроме того, я замечаю еще две вещи: во-первых, содержание сновидения гораздо короче тех мыслей, заместителем которых я его считаю, и, во-вторых, анализ обнаружил в качестве побудителя сновидения ничтожный случай, имевший место накануне вечером.

Я, конечно, не стал бы делать так далеко идущих выводов, если бы в моем распоряжении был анализ только одного сновидения; но опыт показал мне, что, следуя без критики за ассоциациями, я при анализе любого сновидения прихожу к такому же ряду мыслей, связанных между собой по смыслу и правильным образом. Вот почему не следует думать, что обнаруженная при первом анализе связь может оказаться случайным совпадением. Теперь я считаю себя вправе зафиксировать свою новую точку зрения в определенных терминах. Сновидение, как оно вспоминается мне, я противопоставляю полученному при анализе материалу и называю первое (т. е. сновидение) явным содержанием сновидения, а второй (т. е. материал) – пока без дальнейшего разграничения – скрытым содержанием сновидения. Теперь нам предстоит разрешить две новые задачи: 1) каков тот психический процесс, который превратил скрытое содержание сновидения в явное, знакомое мне по оставленному в памяти следу, и 2) каков тот или те мотивы, которые вызвали такое превращение? Процесс переработки скрытого содержания сновидения в явное я буду называть работой сновидения; противоположная этому работа, ведущая к обратному превращению, знакома уже нам как работа анализа. Остальные проблемы сновидения – вопрос о побудителях сновидений, о происхождении их материала, о смысле и функции сновидений, о причинах забывания последних – все это я буду обсуждать при анализе не явного, а вновь обнаруженного скрытого содержания сновидения.

Так как все встречающиеся в литературе противоречивые и неправильные взгляды на сновидения можно объяснить незнакомством авторов со скрытым содержанием сновидения, которое может быть вскрыто только путем анализа, то я впредь самым тщательным образом буду избегать смешения явного сновидения со скрытыми его мыслями.

III

Превращение скрытых мыслей сновидения в явное его содержание заслуживает нашего полного внимания как первый пример перехода одного способа выражения психического материала в другой: из способа выражения, понятного нам без всяких объяснений, в такой способ, который становится понятным лишь с трудом и при наличии определенных указаний. Принимая во внимание отношение скрытого содержания сновидения к явному, можно разделить сновидения на три категории. Во-первых, мы различаем сновидения вполне осмысленные, понятные, т. е. допускающие без дальнейших затруднений объяснение их с точки зрения нашей нормальной душевной жизни. Таких сновидений много; они по большей части кратки и в общем кажутся нам не заслуживающими особого внимания, так как в них отсутствует все то, что могло бы пробудить наше удивление и показаться нам странным. Между прочим, существование таких сновидений является сильным аргументом против учения, которое объясняет возникновение сновидений изолированной деятельностью отдельных групп мозговых клеток: в этих сновидениях мы не находим никаких признаков пониженной или расстроенной психической деятельности; тем не менее мы никогда не сомневаемся в том, что имеем дело со сновидениями, и не смешиваем их с продуктами бодрствующего сознания. Другую группу образуют сновидения, которые, будучи связными и ясными по смыслу, все-таки кажутся нам странными, потому что мы не можем связать их смысл с нашей душевной жизнью. С таким случаем мы имеем дело, когда нам, например, снится, будто какой-то близкий родственник умер от чумы, между тем как у нас нет никаких оснований ожидать, опасаться или предполагать это; мы тогда спрашиваем себя с удивлением, откуда пришла нам в голову такая идея? Наконец, к третьей группе относятся сновидения, лишенные смысла и непонятные, т. е. представляющиеся нам бессвязными, спутанными и бессмысленными. Подавляющее большинство продуктов нашего сновидения обнаруживает такой именно характер, которым объясняются и презрительное отношение к сновидениям, и врачебная теория о сужении душевной деятельности во сне; тем более, что в длинных и сложных построениях сновидений всегда усматриваются ясные признаки бессвязности.

Противопоставление явного и скрытого содержания сновидения, очевидно, имеет значение только для сновидений второй и еще более третьей категории; здесь мы встречаемся с загадками, которые исчезают лишь после замещения явного сновидения скрытыми его мыслями, и потому для приведенного выше анализа мы избрали в качестве примера такое именно спутанное и непонятное сновидение. Однако, против всякого ожидания, мы столкнулись с мотивами, которые помешали нам вполне ознакомиться со скрытыми мыслями сновидения; вследствие же повторения подобных случаев и при других анализах мы пришли к предположению, что между непонятным и спутанным характером сновидения, с одной стороны, и затруднениями при сообщении скрытых мыслей сновидения – с другой, имеется какая-то интимная и закономерная связь. Прежде чем исследовать природу этой связи, полезно будет ознакомиться с более понятными сновидениями первой категории, в которых явное и скрытое содержание совпадают, т. е. которые обходятся без работы сновидения.

Исследование этих сновидений полезно еще с другой точки зрения. Сновидения детей всегда имеют такой именно характер, т. е. осмысленный и нестранный; между прочим, это обстоятельство является новым аргументом против объяснения сновидения расстроенной деятельностью мозга во время сна, ибо – почему у взрослого такое понижение психических функций нужно считать характерным для сонного состояния, а у ребенка не нужно? И мы вправе ожидать, что выяснение психических процессов у ребенка, у которого они значительно упрощены, окажется необходимой предварительной работой для ознакомления с психологией взрослого. Итак, я приведу несколько сновидений детей.

Девочку 19 месяцев от роду целый день держат на диете, так как ее утром рвало и, по словам няни, она повредила себе земляникой. Ночью после этого голодного дня няня слышала, как девочка во сне называла свое имя и при этом прибавляла: «земляника, малина, яичко, каша». Ей, следовательно, снится, будто она ест, и из своего меню она указывает как раз на то, что в ближайшем будущем, по ее мнению, ей мало будут давать. Подобным же образом 22-месячному мальчику, который за день перед тем подарил своему дяде корзинку свежих вишен, отведав из них только несколько штук, снится запрещенный плод; он пробуждается с радостным известием: «Герман съел все вишни». Девочка 3 1/4 года совершила днем по озеру прогулку, которая показалась ей недостаточно продолжительной, и девочка при высаживании плакала. На другое утро она рассказала, что каталась ночью по озеру, т. е. продолжила прерванную прогулку. Мальчик 5 1/4 года остался недоволен прогулкой пешком в окрестности горы Дахштейн; как только показывалась новая гора, он осведомлялся, не Дахштейн ли это, а затем отказался продолжить путь к водопаду. Его поведение приписывали усталости, но оно нашло лучшее объяснение, когда мальчик на следующее утро сообщил свой сон, будто он поднялся на гору Дахштейн. Очевидно, он полагал, что прогулка имеет целью подъем на Дахштейн, и потому был огорчен, когда ему не удалось увидеть желанную гору. Во сне он получил то, чего ему не дал день. Подобный же сон видела шестилетняя девочка, отец которой прервал прогулку с нею, не дойдя до намеченной цели ввиду позднего времени. На обратном пути она обратила внимание на путевой столб, указывающий дорогу к другому месту прогулок, и отец пообещал повести ее туда в другой раз. На следующее утро она встретила отца с известием о том, что ей снилось, будто она с отцом в том и другом месте.

Во всех этих детских сновидениях бросается в глаза одна общая черта: все они исполняют желания, которые зародились днем и остались неудовлетворенными; эти сновидения являются простыми и незамаскированными исполнениями желаний.

Не чем иным, как исполнением желания, является и следующий на первый взгляд не совсем понятный детский сон. Девочка, около четырех лет от роду, заболевшая детским параличом, была привезена из деревни в город; здесь она переночевала у тетки в большой – для нее, конечно, чересчур большой – кровати. На следующее утро она рассказала свой сон, будто кровать была ей слишком мала, так что ей не хватало места. Это сновидение легко объяснить с точки зрения исполнения желаний, если вспомнить, что дети часто выражают желание «быть большим». Величина кровати слишком подчеркивала маленькой гостье ее собственную величину; поэтому она во сне исправила неприятное ей соотношение и сделалась такой большой, что большая кровать оказалась для нее слишком маленькой.

Если даже содержание детских сновидений усложняется и утончается, все-таки в них легко увидеть исполнение желаний. Восьмилетнему мальчику снилось, будто он с Ахиллесом ехал на колеснице, которой правил Диомед. Как оказалось, он за день перед тем увлекся чтением сказаний о греческих героях: легко доказать, что он взял этих героев за образец, сожалел, что не жил в их время.

Из этого небольшого числа сновидений выясняется второе характерное свойство детских сновидений: их связь с жизнью в течение дня. Исполняемые в сновидениях желания оставались от предыдущего дня, причем наяву они сопровождались интенсивными эмоциями. Несущественное и безразличное или то, что кажется таковым ребенку, не находит себе места в сновидениях.

Среди взрослых можно также собрать много примеров подобных сновидений детского типа, но они, как мы упоминали, большей частью кратки. Так, например, многим лицам при жажде ночью снится, будто они пьют; здесь сновидение стремится устранить раздражение и продлить сон. У других бывают часто такие «удобные» сновидения перед пробуждением, когда приближается время вставать; им тогда снится, что они уже встали, находятся около умывальника или уже в училище, конторе и прочее, где они должны быть в определенное время. В ночь перед поездкой куда-либо нередко снится, будто мы уже приехали к месту назначения; перед поездкой в театр или в общество сновидение нередко предвосхищает – как бы вследствие нетерпения – ожидаемое удовольствие. В других случаях сновидения выражают исполнение желаний не в столь прямой форме; тогда, чтобы распознать скрытое желание, необходимо установить какую-нибудь связь или сделать какой-нибудь вывод, т. е. необходимо начать работу толкования. Так, например, в случае, когда муж сообщает мне сновидение его молодой жены, будто у нее наступили месячные, надо не упускать из виду, что каждая молодая женщина при прекращении месячных подозревает о беременности. Ввиду этого сновидение содержит указание на беременность и его смысл в том, что оно исполняет желание не забеременеть. В необычных и экстремальных условиях сновидения такого инфантильного характера особенно часты. Руководитель одной полярной экспедиции сообщает, например, что его команде во время зимовки во льдах с однообразным питанием и скудным рационом регулярно, как детям, снились сны о великолепных обедах, кучах табаку и о том, что они дома.

Весьма нередко из длинного, сложного и в общем случае спутанного сновидения выделяется особенно ясно один отрывок, в котором легко можно узнать исполнение желания, но который в то же время спаян с другим непонятным материалом. При попытке анализировать самые, по-видимому, прозрачные сновидения взрослых приходится часто с удивлением констатировать, что они редко бывают такими простыми, как детские сны, и что за исполнением желания в них кроется еще другой смысл.

Решение загадок сновидений было бы, конечно, простым и удовлетворительным, если бы работа анализа давала нам возможность сводить также бессмысленные и спутанные сновидения взрослых к инфантильному типу исполнения какого-либо интенсивно ощущаемого желания дня. Внешние признаки, конечно, не указывают на подобную возможность: сновидения взрослых по большей части наполнены самым безразличным и посторонним материалом, который отнюдь не указывает на исполнение желаний.

Прежде чем расстаться с детскими сновидениями – этими незамаскированными исполнениями желаний, нам хотелось бы указать еще на одно давно замеченное главное, характерное свойство, которое именно в этой группе обнаруживается в самом чистом виде. Дело в том, что каждое из этих сновидений можно заменить одним пожеланием: «ах, если бы прогулка по озеру еще продлилась» – «если бы я был уже умыт и одет» – «мне бы следовало припрятать вишни вместо того, чтобы давать их дяде». Но сновидение содержит в себе больше, чем одно пожелание: последнее является во сне уже исполненным, причем это исполнение представляется как бы реальным и совершающимся на глазах; материал сновидения состоит преимущественно, хотя и не исключительно, из ситуаций и по большей части из зрительных образов. Таким образом, в этой группе можно обнаружить своего рода частичную переработку, которую следует считать работой сновидения: мысли, выражающие пожелание на будущее, замещены картиной, протекающей в настоящем.

iknigi.net

Сны по Фрейду

«Подавляя собственные желания, мы их переживаем во сне» «Толкование же сновидений есть Царская дорога к познанию бессознательного в душевной жизни» З.Фрейд

Если Ньютону при открытии закона притяжения упало яблоко на голову, то известному австрийскому психоаналитику Зигмунду Фрейду суть теории толкования сновидений пришла теплым летним вечером 1895 года на террасе венского ресторана. Ученый считал значительным открытием идею о том, что сон – это шифр к пониманию скрытых желаний человека. Доктор Фрейд активно интересовался причиной и смыслом сновидений, обсуждал с пациентами их сновидения и пытался истолковать их с помощью психоанализа. Его исследования были собраны в обширном труде «Толкование сновидений». Книга вышла в печать в 1900 году и несколько раз редактировалась и дополнялась.

На вопрос, что лежит в причине сновидений, ученый отвечал предельно четко: наши желания. Да, да, именно желания, начиная с момента рождения. Люди подвластны агрессивному и сексуальному инстинктам и желанию получать удовольствие. Общество вынуждает с детства подавлять в себе агрессию и сексуальные импульсы, контролировать свои желания. Но во время сна эти чувства перестают контролироваться, и все наши подсознательные желания всплывают из глубин в сновидение.

Сновидение – результат борьбы двух противоположностей: сознания и бессознательного. В наших снах события могут плавно перетекать от впечатления от увиденного днем до скрытого психического комплекса родом из детства.

Существует большое количество сновидений, схожее по ощущениям и действиям у множества людей. До исследований Фрейда считалось, что подобные сны есть результат физических раздражителей. Например, сон где спящий видит себя обнаженным – следствие сброшенного одеяла, сон о полете – результат раздражения от движения легких. Изучая и анализируя сны своих пациентов, Зигмунд пришел к другому объяснению одинаковых сновидений. Он выяснил, что первоисточник формирования похожих снов у всех одинаков. О чем же расскажут типические сновидения по Фрейду?

Образцы типических сновидений

Образец 1. Вы оказываетесь голым на глазах у окружающих людей. Вам стыдно и неловко, хотя люди не обращают на это внимания и не тычут в вас пальцем. Тем не менее, вы стремитесь скрыться в укромное место или прикрыть свою наготу. В основе подобных сновидений лежат воспоминания из раннего детства (до 4-летнего возраста), когда вы не стыдились ходить по дому голышом. Такое детство – своеобразный рай (первые люди также не знали стыда и свободно ходили обнаженными) и сновидение переносит в него спящего. Однако человек перестает принадлежать самому себе и становится объектом для наблюдения – ведь вокруг множество людей.

Образец № 2. Вы видите во сне смерть близких людей: родителей, детей, братьев или сестре, любимых. Отношение к увиденному делится на два вида: часть сновидцев равнодушно наблюдают этот факт, остальные сильно переживают и могут проснуться в слезах.

Первый вид не рассматривается Фрейдом как типический сон, так как в его основе могут лежать различные замаскированные желания. Про второй тип психоаналитик с уверенностью говорит, что это следствие тайного желания смерти близкому человеку.

Предвидя возгласы возмущения, Фрейд поясняет, что это желание может быть давно позабытым и вытесненным из нашей памяти. В качестве примера он приводит детскую ревность первенца по отношению к новорожденным братьям или сестрам. Ребенок может проявлять агрессию к новому члену семьи и искренне желать, чтоб он покинул их дом. А в раннем детстве понятия «смерть» и «уход» замещаются друг другом. Умереть для ребенка означает уйти и не мешать оставшимся. Поэтому подобные сны не означают, что вы желаете смерти свои родным в данный момент. В них всплывает тот факт, что когда-то, пусть даже на долю секунды, в вашей голове мелькнула подобная мысль.

Тут же возникает вопрос: Если желание смерти братьям и сестрам связано с соперничеством за внимание в детстве, то как можно объяснить смерть родителей во сне? Неужели мы когда-то желали смерти столь искренне любящим нас людям? В качестве ответа австрийский психолог приводит утверждение о том, что девочки видят в матери, а мальчики в отце соперников свой любви к родителю противоположного пола. Это желание также связано с самым ранним детством. Рассмотрим один из примеров, который Фрейд привел в «Толковании сновидений».

Каждый раз, когда отец уезжает в командировку, маленький мальчик спит вместе с мамой. Но по возвращении папы ему приходится идти в свою кровать. Естественно, что у ребенка возникнет желание, чтоб отец ушел (вспоминаем связь детских понятий «уход-смерть») и не мешал ему находиться в постели с любимой матерью.

Подводя итог, психиатр подчеркивает, что эти сновидения – вытесненное желание без цензуры, на которое могут накладываться дневные заботы и размышления о близких.

Примечательно, что все пациенты Фрейда хоть раз, но видели сюжеты о смерти.

Образец № 3. Всем хоть раз снились экзамены. Переживания, провал, невыученный билет, оставление на второй год, - все эти элементы сновидения ни что иное как детские страхи и воспоминания о наказаниях за проступки.

Родители, воспитатели и учителя формировали в нас чувство ответственности за свои действия, связь между проступком и наказанием. Мы знаем, что сейчас нас не накажут, как в детстве, однако всякий раз перед ответственным делом, чувствуем ту же самую неуверенность и страх. Смысл сновидений об экзаменах – некое подбадривание, утешение и успокоение самих себя перед ответственным поступком. Подсознание как бы говорит сновидцу: «Помнишь, как ты боялся экзамена и все-таки сдал его! Значит и завтра все получится!»

К этой же группе типичных сновидений Фрейд относит ночные видения об опоздании на поезд. Отъезд он считает символом смерти, а сам сон утешением – «не бойся, ты не уедешь (не умрешь)».

Образец № 4. Полеты и падения во сне. Согласно исследованиям психоаналитика, ощущения парения в воздухе появляются в наших снах благодаря детским играм со взрослыми. Вспомните, как часто родители подкидывают хохочущего ребенка вверх, кружат его за руки по комнате, изображают падение, качают на качелях. Головокружение и легкий страх, которые испытывают дети сменяется чувством радости и удовольствия.

Бывает, что во время таких игр у ребенка могут появиться сексуальные ощущения. Один из пациентов Фрейда рассказывал о сладострастном чувстве, испытываемом при качании на качелях. Наше подсознание воспроизводит эти ощущения и детские впечатления в снах о полетах и падениях.

Образец № 5. Сны с чувством страха при плавании в воде или прохождении (проползании) по узкой улочке или проходу. В основе их лежат воспоминания о нахождении в утробе матери и родах. Эти воспоминания несут в себе бессознательную веру в жизнь после смерти (по аналогии с неизвестной жизнью после рождения из утробы матери).

Символы в сновидениях

Работая с одним из своих первых последователей Вильгельмом Штекелем и изучая типичные сновидения, Фрейд пришел к выводу, что большое внимание при толковании снов нужно уделять символам. Символы – это скрытые элементы сновидения, они несут одинаковое значение для всех людей. Их можно встретить не только в снах, но и в литературных произведениях, сказаниях и мифах, обычной речи.

В своем труде «Толкование сновидений» ученый объясняет смысл некоторых символов: король и королева – отец и мать спящего принц или принцесса – сам спящий дом – тело человека продолговатые предметы (палки, трости, зонты, деревья) и острые (ножы, пики, кинжалы) – мужские гениталии коробки, шкафы, ящики, пещеры – женские гениталии подъем и спуск по лестницам – половой акт сложные механизмы и аппараты, а также природные ландшафты – половые органы вода и все связанное с ней – рождение

На основе толкования символов сновидений составлен распространенный в Интернете сонник по Фрейду. Его не случайно называют эротическим, ведь большинство символов сновидений австрийский психиатр рассматривал как проявление сексуального инстинкта. Пользуясь сонником Фрейда, не нужно забывать, что помимо символов важную роль при толковании сна играют эмоции, которые вы испытывали в сновидениях.

sonan.ru

Зигмунд Фрейд Толкование сновидений - СОЦИОЛОГИЯ.NET

Анализируя сны своих пациентов, записывая их и сопоставляя сновидения с реальной жизнью пациентов, Зигмунд Фрейд сформулировал свою теорию толкования сновидений, которую он изложил в труде «Толкование сновидений» (1890). В этом труде он показал, как сновидения помогают психике человека защищать себя и способствовать получению удовлетворения. В жизни человека постоянно возникают разные желания и препятствия к их удовлетворению. Противостояние бессознательного (Ид) и Эго. Но, благодаря снам достигается равновесие и в физическом и в психологическом аспекте, между инстинктами Ид и ограничениями Эго. Таким образом, сновидения по Фрейду – это не что иное, как путь высвобождения неосуществленных желаний человека через его сознание во время сна физического тела человека. В произведении «Толкование сновидений» сам Фрейд описывал процесс сновидений так: «Мыслительные структуры, в большинстве своем достаточно сложные, которые постепенно выстроились за день, но не привели к решению каких-то насущных вопросов или проблем, — эти так называемые дневные переживания упорно преследуют человека в течение ночи и доводят его до состояния, при котором возможно расстройство сна. Дневные переживания трансформируются в Сновидение Посредством Деятельности сновидения, и таким образом сновидение является невинной платой за возможность сна». В своем анализе сновидений Фрейд выделял психологическое значение сна для человека, отводя ему большее значение, чем биологическому. Под деятельностью сновидений Фрейд понимал любые процессы, которые трансформируют нереализованные переживания человека и мечты во время бодрствования в сон, где все эти переживания и фантазии реализовываются. Фрейд писал о том, что сон не возникает просто так, его появление связано с какими-либо проблемами человека. Поскольку для бессознательного человека не имеет никакого значения каким образом достигается удовлетворение желания – во сне или наяву, то сон – это хороший путь удовлетворения тех желаний, которые возникли из Ид (бессознательного) человека, но не были удовлетворены во время бодрствования, так как получили запрет на удовлетворения от Эго. Во время сновидения, когда человек в своем сне достигает желаемого им наяву, происходит выброс накопившейся энергии и получение удовлетворения. Фрейд выделяет по меньшей мере два уровня проблем, которые решаются в процессе сна: Сны по Фрейду могут отражать актуальные проблемы человека, те которые беспокоят его сейчас Сны по Фрейду могут отражать важные для человека давние проблемы, которые он не смог решить. Сновидения человека могут повторяться и бывает так, что одно и то же сновидение посещает человека неоднократно и на постоянной основе. Причиной этого, по Фрейду, могут быть какие-то события реальной жизни, которые вызывают одинаковые чувства тревоги. Приведем пример толкования снов по Фрейду. Предположим, что какому-то человеку 50 лет часто снится один и тот же сон: он студент, который пытается сдать сессию в институте, но это у него никак не получается, у него появляются все новые и новые «хвосты», накапливаются не сданные предметы и т.д. На самом деле, этот человек уже давно окончил институт с отличием, получил диплом, и эта тема его в реальной жизни не беспокоит. Почему тогда ему это сниться?  Возможное толкование этого сна по Фрейду: у этого человека есть какие-то текущие, неоконченные дела, которые его тревожат, но он может не осознавать этих тревог, а вот его подсознание во сне, трансформирует эти тревоги в сон про неоконченный институт и таким образом указывает ему на неоконченные дела в настоящем времени. Работа психоаналитика со снами пациента может помочь последнему осознать свои текущие проблемы и тревоги, которые спрятаны в подсознании. В своем «Толковании сновидений» Фрейд писал о том, что сновидения не всегда доставляют удовольствие. Сны по Фрейду могут угнетать, вызывать ужас. Также сны могут быть невразумительными и не понятными для человека. Несмотря на то, что некоторые сны могут казаться человеку пророческими, большая их часть связана с переживаниями человека по поводу произошедших с ним в прошлом событиях. К этому выводу Зигмунд Фрейд пришел после анализ сновидений своих пациентов и сопоставления их с реальными событиями их жизни. Сновидения по Фрейду – это трансформация, перестановка, отбор и прочие модификации желаний человека. Благодаря этим модификациям желания человека делаются приемлемыми для Эго. В сновидениях человеку позволяется все то, что в состоянии бодрствования блокируется Эго. Во время сна человек может совершать убийства, извращения, иметь большое количество сексуальных партнеров и ему за это ничего не будет! Фрейд также отмечал, что сны не всегда приводят к достижению желания человека или решению проблем во сне. Иногда сон может вести человека к достижению его желания, но перед самым моментом достижения цели прерываться. Причиной этого может быть какая-либо травма, зафиксированная в бессознательном человека и препятствующая завершению сновидения. В рамках психоанализа, психолог может помочь клиенту толковать свои сновидения и вытащить из подсознания имеющиеся там проблемы и травмы. Работая с пациентами, Фрейд сделал определенные обобщения в толковании снов, связанные с разными видами сновидений. Фрейд описал значения снов связанных с полетами и падениями во сне, водой, огнем и т.д. Однако сам Фрейд писал о том, что описанные им правила толкования снов не всегда верны. Часто ассоциации, которые возникают у человека в отношении собственного сна, содержат гораздо больше материала для анализа, чем любой сонник. Сейчас в интернете можно найти большое количество сонников Фрейда, но большая их часть не имеет к Фрейду никакого отношения. Еще по теме: Joomla! Україна

xn--c1ajbknbbt0c0f.net

Глава 15. Книга о снах. Зигмунд Фрейд. Феррис П. Страница 17. Читать онлайн

Книга «Толкование сновидений» была посвящена исполнению желаний – по сути дела, Фрейд отчасти писал ее для исполнения своего собственного желания добиться признания. Сны, как заявил он, не просто бессмысленные версии того, что произошло вчера, а замаскированные события, произошедшие много лет назад, в раннем детстве. За ними скрываются примитивные желания, вызванные похотью и ненавистью, чем-то вроде первородного греха (Фрейд использовал другие термины), скрытого в бессознательном человека и преследовавшего его.

Почти все сны взрослых, по мнению Фрейда, посвящены сексу, а желания, вызывающие их, – эротические. Понять их сложно, и в этом состоит задача психоанализа. Идеи Фрейда о снах, однако, относились не только к невротикам, нуждающимся в лечении и анализе. Теория сновидений применима и к обычным людям. Книга «Толкование сновидений» была предназначена не только для профессионалов, но и для обычных образованных людей.

Почти вся книга была написана в 1899 году на основе более ранних черновиков. Она составила двести пятьдесят тысяч слов – самый крупный труд Фрейда. Практика Фрейда от этого страдала, и в какой-то момент, обеспокоенный тем, что ему придется жить на заработанные ранее деньги, он начал задумываться о том, не провести ли следующее лето в качестве врача в новой клинике для неврастеников в Кобленце, над «Бельвю». Для него работа там была бы унизительна, но в 1899 году самым важным Фрейд считал свою книгу.

Это было время, когда он стал употреблять спиртное, утверждая, что это нужно ему, пока он пишет. Его обычная точка зрения выражалась приблизительно так, как в этом письме от 1896 года: «Капля алкоголя делает меня совершенно глупым». Но в декабре 1898 года, усталый, измученный необходимым чтением литературы о сновидениях, он пишет Флису, что иногда ему нужно немного вина, «пусть даже это и не напиток из Леты», но он «стыдится того, что приобрел новый порок». В течение следующего года порок, если его можно считать таковым, прогрессировал и достиг пика в июле, когда Фрейд писал о своих сложностях с книгой и добавлял:

Я не могу прожить больше двух часов в день, не прибегнув к помощи друга марсалы [сорт вина]. «Он» внушает мне мысль, что все не так мрачно, как мне кажется, когда я трезв.

Какие «мрачные вещи» привили ему вкус к алкоголю? Написание книги было сложным с интеллектуальной точки зрения хотя бы потому, что теперь он писал очень быстро. С другой стороны, Фрейд писал легко, и его колебания пропадали, как только он подносил перо к бумаге. Его настроение и здоровье, возможно, иногда зависели от работы – может, и сам предмет лишал его уверенности и вызывал потребность в утешении? В молодости он поддерживал себя кокаином (к которому иногда прибегал и в середине 1890-х). Зачем же сейчас ему нужна была помощь?

Почти все, что он написал летом 1899 года, было сделано в сельском доме в Баварии, у самой австрийской границы. Поодаль находилась живописная деревушка под названием Берхтесгаден. Путешествий в Италию больше не было, разве что семья долго пробыла в этом сельском доме, в то время как Фрейд в основном оставался один в комнате на первом этаже с видом на горы, или снаружи, в беседке. Некоторые античные статуэтки переехали туда вместе с ним в качестве пресс-папье: «Мои старые и грязные боги, – писал он лишенному романтизма Флису, – о которых ты столь низкого мнения».

Он писал последние главы и отсылал рукопись для распечатки с деревенской почты, где одновременно получал уже готовое начало и тут же отправлял Флису, комментариев которого ждал с нетерпением. «Каждая попытка написать книгу лучше, чем она получается, делает ее вымученной, – пишет Фрейд. – Так что в книге будет 2467 ошибок, и я их оставлю». (Позже он определил бессознательные причины, заставившие его выбрать именно это число 24 – потому, что ему было двадцать четыре года, когда он встретил генерала, об уходе которого на пенсию он прочитал в 1899 году, как раз перед тем, как писать то письмо Флису, 67 – потому, что в то время Фрейду было сорок три, а сорок три плюс двадцать четыре равняется шестидесяти семи, что означало, что он не прекратит работу до этого возраста и перед ним еще двадцать четыре продуктивных года – все это прекрасный образец нумерологического суеверия).

Вторую неделю сентября он провел там же. Последняя глава – теоретический обзор – била наконец закончена. В тех же местах были Брейеры, и «мы не можем не встречаться ежедневно, причем дамы с обеих сторон демонстрируют огромную нежность друг к другу. Еще одна причина жалеть, что я не где-нибудь в другом месте». Уже наступила осень, и в предгорьях лежал снег. Пора было возвращаться в Вену, чтобы прожить еще один год этой странной жизни".

В тот день, когда Фрейд прибыл домой, его ждал еще один почтовый пакет с отпечатанной частью рукописи. Он пишет Флису о «вычурных фразах» с «обилием уклончивых заявлений и опасливых идей», которые говорят о «недостаточном владении материалом». Теперь, когда работа была завершена, не шло и речи о «друге марсале», но Фрейд по-прежнему относился к этой работе с неловкостью.

Фрейд сделал себя центром книги, потому что его собственный опыт должен был доказывать теорию. Он никогда не забывал упомянуть о своей собственной жизни, а в этом случае мог продемонстрировать пользу психоанализа для познания самого себя. Книгу часто отмечают за смелые автобиографические строки. Фрейд действительно выражался более открыто, чем большинство людей. Но и тому, чем он мог поделиться с читателями, был предел.

Проблемой, как он объясняет в книге, было написать о снах «нормальных» людей. Если он использует сны пациентов, то должен ограничиваться невротиками и исследовать только их случаи. Его друзья рассказывали ему свои сны, но без сопровождения анализа это были всего лишь рассказы. Ему оставались лишь его собственные сны, которые предлагали «обширный и подходящий материал, подученный от приблизительно нормального человека». (Фрейд выражался осторожно. Насколько невротичным может быть человек, в то же время оставаясь нормальным?) Решив использовать свои сны, он вынужден был преодолеть свое нежелание открыть «так много интимных подробностей о своей психической жизни». Предел, которым он себя ограничивает, приводится в примечании:

Я должен добавить… что в очень немногих случаях я даю полную интерпретацию своих снов, насколько мне это известно. Я, вероятно, имею основания не слишком полагаться на скромность читателей.

В другом месте книги он пишет о неизбежных «искажениях» в толковании сна. Как мы знаем, в его анализах есть пробелы – взять тот же сон об инъекции Ирме или прогулке по лестнице полуодетым, когда сексуальные импликации игнорируются. Если у кого-то возникало желание осудить такую сдержанность, Фрейд резко отвечал на это: «Я бы посоветовал ему попробовать быть более открытым, чем я». Когда много лет спустя Юнг высказал свое неодобрение этой сдержанности, Фрейд оправдался тем, что сказал: «Я просто не могу демонстрировать большей наготы перед читателем».

Что именно Фрейд оставил за пределами книги, остается загадкой для современных исследователей. Его нежелание дать полный анализ снов создало аномалию внутри самой книги. Возможно, именно это было проблемой, заставлявшей его пить во время написания книги. Дилемма раскрытия личных тайн заметна в переписке с Флисом. В июне 1898 года Фрейд расстраивается по поводу сна (возможно, с участием Марты), который, по утверждению Флиса, нельзя было публиковать. Фрейд с сожалением отказался от этого сна со словами: «Как ты знаешь, красивый сон и отсутствие пристойности не всегда совпадают». В следующем мае, когда работа над книгой была в полном разгаре, он сообщал Флису, что решил не использовать «прикрытий»; и в то же время, как ом пишет, он не мог отказаться ни от какого материала. Он не видел выхода.

К этому времени книга всецело поглотила его. «Ни одна работа не была настолько моей, – пишет он, – моей кучей компоста, моим саженцем». Но несмотря на то, что он утверждал, будто освободился от традиций, Фрейд был вынужден идти на уступки. Флис играл роль цензора. Посылая ему в августе 1899 года просмотренную и отпечатанную рукопись из Берхтесгадена, Фрейд писал: «Я вставил много новых снов, которые, я надеюсь, ты не вычеркнешь». Они были «просто humana и humaniora [о людях и их заботах], ничего действительно интимного, то есть личного и сексуального». Настоящим цензором для Фрейда был он сам.

Необходимость «подчистки» книги, вероятно, заставила его написать статью «Покрывающие воспоминания», представляющую собой скрытую автобиографию. Он написал ее за неделю до Троицы в 1899 году – незадолго до того, как он рассказал Флису о дилемме, связанной с «прикрытиями» в «Толковании Сновидений». Статья появилась в одном медицинском журнале в сентябре, за два месяца до выхода книги. Когда Фрейд стал более известен, он попытался, правда безуспешно, сделать ее недоступной читателю. Сама его несдержанность в написании этой статьи говорит о том, как сильно было желание избавиться от груза известной дилеммы.

«Покрывающие воспоминания» – это та самая история о детях на цветочном лугу, которая в 1947 году была признана отражением событий детства самого Фрейда. Нет письма Флису, в котором Фрейд поверял бы ему этот секрет. Суть статьи в диалоге между Фрейдом и анонимным пациентом, лечащимся от «небольшой фобии», то есть им самим. Нам не сообщается, взяты ли воспоминания о детстве из снов пациента, но вероятно, что это именно так. Личные фантазии, связанные со сном, делали материал слишком опасным для того, чтобы использовать его в книге. В «Толковании сновидений» Фрейд не умалчивает о своих недостатках, но половая сфера оставалась закрытой, поэтому эти вопросы отразились в «Покрывающих воспоминаниях».

Первые экземпляры книги о сновидениях появились еще до конца октября, в то время как за месяц до того Фрейд еще редактировал ее. Дата публикации – 4 ноября 1899 года, хотя на титульном листе стоит 1900 год. Издатель, Дойтике, опубликовал шестьсот экземпляров и за первый месяц продал немногим более ста. Второй сын Фрейда, Оливер, которому в то время было восемь лет, тем ноябрем проходил мимо книжного магазина Дойтике. В окне была выставлена книга, и Фрейд сказал «Вот та книга, которую я заканчивал летом». Это отпечаталось в памяти мальчика, как и хотел его отец.

В книге предмет освещается довольно широко, Фрейд постоянно использует контрасты, переходя от врачебных историй к философским размышлениям, от признаний к художественным отступлениям. Теперь никто таких книг не пишет, и очень немногие читают, разве что из любопытства. Это как удивительный музейный экспонат, спрятанный за толстым стеклом, открытый на странице, известной образованному туристу (только таких Фрейд признавал), сон об Ирме или то место, где Фрейд впервые говорит о царе Эдипе и власти судьбы: «Судьба всех нас, наверное, в том, чтобы направить наши первые сексуальные импульсы на мать, а первую ненависть и пожелание смерти – на отца». (Он имел в виду «всех нас, мужчин», потому что, согласно его теории, девочки тянутся к отцам и хотят убить матерей, хотя в 1900-е годы значение имели только мальчики).

Книга начинается с обзора научной литературы, а затем автор переходит к методам толкования снов, где тут же делает упреждающий удар в адрес традиционных идей «философов и психиатров», которые считают сны не заслуживающими внимания помрачениями ума. Обывательское представление о снах, «созданное неким смутным ощущением», предполагает, что каждый сон, напротив, обладает значением, хотя оно может быть скрыто. Фрейд соглашается:

Здесь перед нами снова встает один из не таких уж редких случаев, в которых древнее и живучее представление является более близким к истине, чем мнение, преобладающее в современной науке. Я должен заявить, что сны действительно имеют значение и их можно истолковать с помощью научной процедуры.

Это заявление задает тон всей остальной книге. Решив во что бы то ни стало доказать, что психоанализ как метод достаточно научен и заслуживает уважения, Фрейд придает своей системе толкования снов научность. Но с годами детали его метода, сложные и разнообразные, потеряли большую часть своего значения. Осталось лишь то, что менее поддается точному определению: идея Фрейда о том, что в снах мы связываемся сами с собой, что они основаны на нашей реальной жизни и воспоминаниях. В этом заключается основная мысль «Толкования сновидений».

Фрейд описывает в книге метод «свободных ассоциаций», направленный на стимулирование «критического самонаблюдения», которое происходит легче, если пациент лежит в «расслабленном состоянии» – отсюда и кушетка. Принцип исполнения желания, как показывает Фрейд, это не простые мечты о том, что будет утолена какая-то физическая потребность – как, например, приснившийся стакан воды, после чего человек просыпается и обнаруживает, что хочет пить. Фрейд допускает, что «скрытое значение», объясняющее сон, «в каждом конкретном случае нужно подтверждать заново». Другими словами, общего доказательства его положений не может быть.

У интерпретатора, согласно Фрейду, много задач. «Внешнее» содержание сна – то, чему он как будто посвящен, зачастую события предшествующего дня, – нужно отличать от «латентного», истинного значения, берущего начало в желании, которое видевший сон человек может осознать только с помощью психоанализа. Акт сна заключается в «деятельности сновидения», выполняемой видящим сон. Люди превращают «скрытое» и опасное в «явное» и относительно безвредное, то, что они вспоминают при пробуждении. Такая бессознательная цензура исключает неприемлемые желания, которые обеспокоили бы видевшего сон и пробудили бы его, если бы не были изменены. Сновидения – хранители сна, цель которых – продолжить это состояние. «Мы видим сны, – пишет Фрейд Флису, – чтобы не приходилось просыпаться».

Фрейд видел в себе и во всех остальных непреклонное «другое я», скрытое в глубине, ребенка с неусмиренными желаниями, который стремится, пока мы спим, выйти на свободу. Сладострастные желания к одному из родителей и желание смерти второго тоже таятся там; есть там и яростная ревность к братьям и сестрам. Даже сны о собственной наготе имеют связь с детством, с тем временем, когда ребенку еще неизвестно чувство стыда – другими словами, с раем, который во сне можно посещать каждую ночь. «Рай, – пишет Фрейд, всегда стремившийся расширить область применения своих теорий, – это не более чем групповая фантазия о детстве отдельного человека».

В качестве иллюстраций, облегчающих восприятие материала, служили разные истории. Жена мясника, влюбленная в своего мужа, рассказала Фрейду, что во сне видела, будто она не может пригласить людей на ужин. Какое же желание может исполнять этот сон? Она любила гостей, а также любила свою кухню. В процессе анализа Фрейд обнаружил скрытые мысли, касающиеся одной ее знакомой, худощавой женщины, которая была с мясником в хороших отношениях, что вызывало ревность жены. Она утешала себя тем, что ее муж любит полных женщин, и это все объясняло: желанием жены мясника было не созывать гостей на ужин, потому что от этого ее худощавая подруга могла прибавить в весе.

Еще одна пациентка («самая умная из всех»), узнав, что в снах исполняются желания, увидела во сне отдых в деревне со своей свекровью. Как Фрейду уже было известно, она терпеть не могла свекровь. Но он ничуть не смутился, когда она хитро отметила, что сон отнюдь не исполнял ее желания, совсем наоборот. Фрейд знал, что у его пациентки есть другие причины сомневаться в его правоте. Сон всего лишь подтверждал ее подозрения, таким образом являясь исполнением желания доказать, что он неправ.

В более поздних переизданиях книги Фрейд разработал идею противоречивого желания", чтобы включить в исследование мазохистов, которые чувствовали потребность вызвать в себе мысленные страдания. Каким бы неприятным ни был сон, его можно было считать исполнением желаний, если он удовлетворяет мазохистским склонностям человека. Это похоже на обман. Сообразительный толкователь всегда может приспособить сны к теории, выбирая нужное ему среди свободных ассоциаций. Такая изобретательность в методах, возможно, являющаяся частью стремления Фрейда придать своей работе большее наукообразие, сегодня уже не в моде. Современные аналитики скорее сказали бы, что цель поиска свободных ассоциаций со снами – помочь пациентам сосредоточиться на мыслях о самих себе.

Символизм снов, который обычно считают важнейшей частью психоанализа, в издании 1900 года практически не упоминается. Фрейд дополнил этой идеей книгу лишь десять лет спустя, после того как его коллега Вильгельм Штекель разработал эту идею. Найти пенис во сне было не так уж сложно. Соответствующий ярлык тут же получили палки, ножи, зонты, а также более неожиданные предметы: молотки, женские шляпки, скобы в лапках («возможно, потому, что стопку бумаги двигали по ним вверх-вниз»), галстуки, воздушные корабли и змеи. Сигары почему-то в этот список не попали.

Комнаты оказались женщинами, а шкаф – женской утробой. Пейзажи, особенно с лесом или мостом, тоже могли представлять собой гениталии. Спуск или восхождение по лестнице означали половой акт («последовательность ритмичных движений», как объяснял Фрейд, «с увеличивающейся одышкой»). Лысение и выпадение зубов, с другой стороны, были очевидными символами кастрации. Возможно, сначала Фрейд не говорил о символах, поскольку его бессознательное предостерегало о том, что подобный универсальный ключ к разгадке тайн сна напоминает сонник и легко может быть осмеян.

Книга тем не менее во многом автобиографична. Почти все сны самого Фрейда, использованные в ней, относятся к годам, когда он либо планировал написание книги, либо уже писал ее. Если не считать вопросов секса, они не вызывали у него смущения – или же он удачно скрывал свои чувства. Сны были экспериментальным материалом, его жизнь – лабораторией. Он не выражал это такими же словами, но в нем чувствуется несомненное удовлетворение по поводу того, что он, вопреки традиционным представлениям, может читать в душах людей и самого себя.

Ему снилось, что он препарирует свои ноги и таз. Этот сон был посвящен самоанализу. Ему снилось, что умерли его коллеги, но он остается в живых, как он саркастически говорит, единственный негодяй среди толпы благородных современников". Ему снился Рим, потому что он со временем стал означать неисполненные желания. В снах появлялся Джон Фрейд и их враждебно-дружеские отношения. Не забыл он и про дядю Иосифа-фальшивомонетчика и про своих родителей.

Одной летней ночью 1898 года, путешествуя на поезде из Вены в Аусзее, где его уже ждала семья, он видел во сне своего отца. В вагоне не было коридора, и он не мог воспользоваться туалетом. Сон заканчивался тем, что Фрейд отдает стеклянную утку какому-то слепцу на станции. В это время он проснулся и почувствовал желание помочиться. Этим слепым человеком был его отец. Фрейд как будто мстил себе за случай, произошедший, когда ему было семь лет:

Однажды вечером, перед тем как отправиться спать, я проигнорировал правила, установленные скромностью, и подчинился зову природы в спальне родителей, в то время как они там присутствовали. Мой отец упрекнул меня, сказав «Из этого мальчика ничего не выйдет». Должно быть, это нанесло жестокий удар по моему честолюбию, потому что эта сцена тем или иным образом постоянно появляется в моих снах и связывается с перечислением моих достижений и успехов, как будто я хочу сказать: «Вот видишь, из меня все-таки кое-что вышло».

Эта сцена, согласно анализу Фрейда, скрывалась за последним эпизодом сна,

в котором – месть, конечно – роли менялись. Старик теперь мочился передо мной, совсем так, как я когда-то делал в детстве. Более того, я смеялся над ним, мне пришлось дать ему утку, потому что он был слеп, и я упивался тем, как это тесно связано с моими открытиями в области теории истерии, которыми я так горжусь.

Фрейд спросил себя, какую же тайну скрывал этот сон. И ответил: это просто «абсурдная мания величия, которая давно была подавлена в моей реальной жизни». Так что это был сон о хвастовстве. В нем присутствовали и другие мотивы, но Фрейд не мог рассматривать их «в связи с цензурой».

Когда ему приснились три женщины на кухне, анализ привел его в лабиринт ассоциаций, среди которых оказалось и детское воспоминание о том, как мать показывает ему отшелушившуюся кожу с руки как свидетельство смертности человека. Свободные ассоциации Фрейда привели его к пище, безумию, голоду и кокаину, но «здесь я должен воздержаться от продолжения, потому что для этого потребовались бы слишком большие личные жертвы».

В последней главе Фрейд представляет «психологию процессов сна», которая, по сути дела, является его определением механизмов работы мозга. Сон напоминает невротический симптом. И тот и другой возникают под действием бессознательного желания, появившегося в раннем детстве и все время подавлявшегося. Идеи, которые он обсуждал с Флисом за пять лет до того – о разуме человека как о механизме, который использует энергию, путешествующую по мозгу, – все еще оказывают на него влияние, но теперь Фрейд видит в желаниях горючее для этого процесса – фактически, для жизни. «Удовольствие» борется с «неудовольствием». Сила, которая приводит в действие машину разума, – это желание и только желание, вызывающее напряжение, которое мозг стремится снять, чтобы высвободить излишки энергии и вернуться в уравновешенное и спокойное состояние.

Все это было изложено образным, почти художественным языком, хотя и было представлено как научное положение. Фрейд создал теоретическую основу, которую впоследствии изменял, но от которой уже не отказывался. «Первичным процессом», скрывающимся где-то на заднем плане, стало бессознательное. «Вторичный процесс» – это наше сознательное мышление, которое осознает реальность и необходимость в регулировании поведения, в отличие от жадного бессознательного, которое не хочет ограничивать себя ни в чем. Противоречие между желаемым и действительным делает нашу психическую жизнь именно такой, какая она есть. Фрейд и в последние дни жизни все еще пытался объяснить сложности этого взаимоотношения.

Отзывы, полученные на книгу, разочаровали его. Были положительные оценки, но ему, возможно, казалось, как считают многие исследователи, что он вложил в книгу всю свою душу и заслуживает большего признания. Для современников он был всего лишь очередным невропатологом, написавшим книгу.

Месяц спустя после публикации он все еще ждал отзывов на книгу. Он был рад сообщению Флиса о том, что в Берлине его читают не меньше десяти людей, уверенный, что и в Вене тоже найдутся читатели. «Время последователей еще не пришло, – добавляет Фрейд. – Слишком много нового и невероятного и слишком мало строгих доказательств». Это значит, он уже рассчитывал на появление учеников. Вскоре после этого он прочитал рецензию в журнале «Настоящее время». Статья была, на его вкус, слишком невыразительной, но ему понравились слова «его новаторская работа».

Зима в том декабре была суровой. По вечерам Фрейд сидел внизу в кабинете, «клетушке», где от холода с трудом мог писать. В честь Нового года (и нового века) он послал Вильгельму малопонятное стихотворение, посвященное рождению второго сына Флиса. В этом стихотворении счастливый отец превозносится за использование своих теорий биоритмов для контроля рождаемости и сдерживания «силы женского пола». Быть может, Фрейд сидел в то время в своей «клетушке» с бутылкой рождественской марсалы и размышлял об остатках своей половой жизни и о том, как все могло быть иначе, если бы не эти беременности, ставшие настоящим бедствием.

8 января 1900 года Фрейд снова пишет в Берлин:

Новый век, самое интересное в котором для нас, может быть, то, что именно в нем мы умрем, не принес мне ничего, кроме глупой рецензии в «Цайт» [популярной ежедневной газете Вены] Буркхарда, бывшего директора городского театра. Рецензия отнюдь не лестная, на редкость лишенная понимания и – что самое худшее – будет продолжена в следующем номере.

Фрейд добавил, что не рассчитывает на признание, «по крайней мере, не при жизни», подчеркивая, что ему приходится «обсуждать малоизученные вопросы с людьми, которых я опередил на десять-пятнадцать лет и которые меня не догонят».

Более по вкусу пришлась Фрейду рецензия, появившаяся в том месяце в берлинском еженедельнике «Народ» под авторством непрофессионала, Дж. Дж. Давида. Давид был знаком с Фрейдом, который однажды назвал его «несчастным человеком и сравнительно неплохим поэтом». В этой рецензии автор и не пытался дать «научную» оценку книге. Внимание Давида привлек таинственный подтекст книги, «тайные голоса в груди», то, как история Эдипа, «одно из величайших творений поэзии всех времен», берет начало в «темных тенях ранней сексуальности между родителями и детьми, по мнению Фрейда». Фрейд нашел эту рецензию «доброжелательной и проницательной», хоть и немного многословной". Давид стал первым из многочисленных поэтов, увидевших во Фрейде больше, чем ученые.

Одним из первых приверженцев теории стал и Артур Шницлер. Похоже, он взялся читать книгу для удовольствия, а не с целью написать рецензию, и отметил это в своем дневнике в марте. Благодаря книге, как написал он, его сны стали «точнее» и в них часто стал появляться сам Фрейд.

Врачи тоже отреагировали на книгу, хотя иногда цитировали ее лишь с целью критики. Венский профессор, доктор Райман, рассказал студентам, что «один коллега» пользуется свойством больных выкладывать свою душу и зарабатывает на этом деньги. Но медики-рецензенты, по крайней мере в Германии, если не в Австрии, отнеслись к Фрейду серьезно, используя для описания книги слова, обычно выражающие сдержанную похвалу: «изобретательно», «правдоподобно», «вызывает интерес». Как правило, они не подходили серьезно к упоминанию Фрейда об эдиповом отношении детей к родителям и о начале половой жизни в детстве. Фрейд сам не особенно хорошо владел этой темой. В «Толковании сновидений» есть хорошо известное место, в котором он отмечает, что «мы превозносим счастливую пору детства, потому что ребенку неведомы половые желания». Это заявление противоречит сказанному на сто страниц выше.

Эта книга – кредо человека в переломный момент жизни, определяющее его жизненную позицию. «Мне уже становится неважно, понравится людям книга о снах или нет, – пишет Фрейд Флису в июле 1900 года. – Сам я не нашел ничего, что нужно было бы там исправить. Все верно и, без сомнения, остается верным».

И век спустя книга привлекает любопытных читателей, которые восхищаются ее репутацией, но с трудом могут ощутить дух автора. Идея о сне как о неизменном исполнении желаний уже давно сама стала сном, мечтой, в которую мало кто верит. В 1950-х годах наука смогла выделить два вида сна: один – фактически лишенный сновидений, второй – перемежающийся периодами активности мозга, связанной со снами. Эта схема не соответствует теории, согласно которой сновидения – хранители сна. Мы видим сны не для того, чтобы спокойно продолжать спать, а скорее для того, чтобы они помогли нам переработать информацию.

Даже если это так, потоки воспоминаний, незваные и тревожные, посещающие нас в снах, должны означать большее, чем обычную прочистку мозга, чтобы на следующий день он был в хорошей форме. Аналитик и писатель Чарльз Райкрофт приводит убедительные аргументы в пользу того, что сон – это деятельность воображения, которая подразумевает «существование некоего психического единства, более занятого всей жизнью и судьбой отдельного человека, чем его сознательное 'я' с его поглощенностью повседневными заботами и мелкими происшествиями». Сны, с такой точки зрения, это «кратковременные проблески ткани воображения человека, которая соткана из всех его воспоминаний, надежд, желаний и страхов».

Такое понимание снов близко многим из нас. Однажды мне приснилось, как горит дом, в котором я жил и был счастлив. Я видел, как провалилась его крыша. Сон сообщил мне то, что я знал, но не мог себе в этом признаться: некий период в моей жизни подошел к концу. Возможно, сны Фрейда могли бы стать частью такой теории.

В книге «Толкование сновидений» есть не только подробно изложенная теория и попытки раз и навсегда объяснить природу сна. Фрейд жил и работал в менее свободном обществе, чем наше, но у него хватило смелости, чтобы отнестись серьезно к бессмысленным и неприличным фрагментам снов и с их помощью пролить свет на человеческую природу. Он всегда стремился к недостижимому. Для того чтобы понять это, не обязательно воспринимать Эдипа и все остальное буквально.

Вскоре после публикации книги о сновидениях, ожидая хора одобрений, который так и не раздался, Фрейд пишет Флису:

Я, по сути дела, не ученый, не наблюдатель, не экспериментатор, не мыслитель. По темпераменту я всего лишь конкистадор – авантюрист, если хочешь, чтобы я это перевел, – со всеми любопытством, отвагой и целеустремленностью, характеризующими таких людей.

Те, кто стремится оправдать его, говорят, что Фрейд выражается здесь с иронией. Но это похоже на истинное признание.

bookap.info

---

• 
  Качества настоящего человека
• 
  Как вернуть парня если он ушел к другой советы
• 
  Правила этикета в современном обществе
• 
  Правило 6 п тайм менеджмент
• 
  Что ответить на очень приятно
• 
  Желание жесткое для парня
• 
  Поведение человека и его виды
• 
  Как правильно и быстро принимать решения
• 
  Кто подходит знаки зодиака
• 
  Женить женатика
• 
  Как предрасположить девушку к себе