Вина. Антропологические предпосылки. Вина в психологии это

Что такое вина? Вина в психологии. Чувство вины

Самосовершенствование 13 июля 2014

Если ощущение счастья может быть знакомо не всем, то что такое вина, знает каждый. Чувство вины сознательно культивируется в нас с детства нашими родителями и учителями. Мы вырастаем уже со сложившимся шаблоном: «если знаешь, в чем вина, – исправь ошибку». Правильно ли это, полезно ощущать себя виноватым или нет, мы узнаем из этой статьи.

что такое вина

Определение «вины» в психологии

Обратимся к научным формулировкам. Психологи связывают вину с целым набором эмоциональных состояний, переплетенных, прежде всего, с чувством «угрызения совести». Если же быть точнее, то вина в психологии обозначает переживание человеком чувства недовольства собой или своими поступками, а также некоторым резонансом между поведением личности и принятыми в обществе ценностями. Некоторые психологические школы считают, что чувство вины могут испытывать исключительно члены высокоразвитого общества, в то время как людям отсталым и интеллектуально неразвитым личностям это чувство неизвестно.

Кто может испытывать чувство вины?

Что любопытно, чувство вины проявляется в невербальном общении даже у животных. Вспомните, как выглядит нашкодивший пес? Глаза скошены, уши опущены к голове. Если кот стащил колбаску, то после содеянного он попытается удалиться, так как понимает, что его поступок идет в резонансе с моральными и общественными ценностями семьи, где он живет. Следовательно, чувство вины – это то, что знакомо даже животным, не говоря уже о людях высокоразвитых и цивилизованных.

вина понятие

Видео по теме

Из чего слагается чувство вины?

Согласно исследованиям доктора психологии Д. Унгера, который занимался изучением того, что такое вина, это ощущение человека складывается из таких компонентов, как раскаяние и признание своей неправоты.

Раскаяние проявляется в обвинениях провинившегося, предъявляемыми самому себе. «Зачем я это сделал?» - задает себе вопрос тот, кто ощущает вину. Второй компонент - признание своей неправоты. Этот фактор выражается в переживаниях, стыде, страхе и печали.

Зачем нужно чувство вины?

Зачем человеку испытывать чувство, которое влияет столь деструктивно? Есть интересная версия, предложенная доктором Вайссом, что это переживание просто необходимо для налаживания отношений между людьми. Согласное его теории, чувство вины является адаптивным качеством, сформировавшимся в процессе долгих взаимоотношений в обществе.

Вина – понятие неоднозначное. Потому существует множество трактовок этого переживания. Всемирно известный доктор Фрейд и его соратник, работающий в этой же области психологии, но несколько позже – доктор Мандлер, предполагали, что вина и тревога являются одними и теми же чувствами, названными разными словами. Если человек совершил ошибку или был близок к этому, у него возникает тревога касательно предполагаемого наказания. Чтобы избавиться от тревоги, человек может пытаться загладить свой промах. Также некоторые исследователи связывают чувство вины со страхом. Боязнь наказания – вот что заставляет человека раскаиваться в совершенном проступке.

чувство вины это

Насколько естественно переживание человеком чувства вины? По-видимому, даже если животные и младенцы могут ощущать угрызения совести, следовательно, вина – понятие не придуманное. Но не путают ли люди чувство личной ответственности с чувством вины?

Что такое вина с точки зрения реальной жизни?

Вернемся в детство каждого из нас. Не важно, кто воспитывал ребенка, этим людям было выгодно наше послушание. Как только малыш делает что-то не угодное взрослому, тот начинает гневаться и выражать свое недовольство. Воспитателей в лице родителей и учителей можно понять. Они считают что, если выработать в сознании малыша чувство вины, ребенок будет расти человеком ответственным, серьезным и честным. Однако в этом кроется большая ошибка.

В чем ошибочность искусственного культивирования вины?

На самом деле, в каждом человеке есть то, что называется «внутренним голосом», или «голосом совести». Когда человек, будь он добропорядочным гражданином или отъявленным мошенником, совершает что-то неправильное, он этот голос слышит. Однако что считать неправильным? Воровство, предательство, измена, мошенничество, обман – это вещи недобропорядочные. Но стоит ли винить себя, если ты хочешь поберечь пожилых родителей, и не сообщаешь им о том, что тебя уволили? Стоит ли ощущать свою вину, если ты не хочешь более общаться с человеком, и сообщаешь ему об этом? Нам внушают, что для счастья нужно следовать ожиданиям других, а если нет, то ты – виноват.

вина в психологии

Первыми этого добиваются родители. Малыш должен реагировать на все их просьбы и указания, в случае отказа происходит наказание. Затем, воспитатели в садике и учителя в школе навязывают определенное поведение в школе. Ты должен учиться на отлично, вести себя тихо, не повышать голос и не спорить. Давайте взглянем на ситуацию трезво. Есть дети – прирожденные «отличники», а есть подвижные малыши, из которых получатся великолепные спортсмены или танцоры, поэтому у них нет склонности к наукам. Они получают тройки, замечания, и вместе с этим родители и учителя вырабатывают в них чувство вины. Дальше – больше. Подросток становится молодым человеком, юношей или девушкой, скованным всеми этими ограничениями.

Подмена чувства ответственности на чувство вины

Нынешнее и современное общество во многом состоит из людей безответственных. В этом нет их вины, потому что это – заслуга воспитателей. Вместо того чтобы взрастить в малыше чувство ответственности, ему активно насаждается чувство вины. Что такое вина? Это раскаяние за то, что ты не соответствуешь ожиданиям окружающих. Что такое личная ответственность? Это чувство понимания того, что нельзя совершать неправильные вещи в отношении окружающих.

Человек, у которого не выработано чувство ответственности, может делать злодеяния и совершать неправильные поступки абсолютно безбоязненно, если знает, что за них не последует наказания. Если же личность полностью отвечает за все, что она делает, то она отдает себе отчет во всех своих поступках не из-за боязни наказания, а из-за внутренних ощущений.

в чем вина

Вывод на основе всего вышесказанного можно сделать следующий. Чувство вины – придуманное и навязанное каждому из нас. Если вы уже взрослый человек, постарайтесь уходить от этого ощущения, заменяя его чувством осознанности. Если же вы родитель и воспитываете ребенка, не заставляйте малыша чувствовать себя виноватым за то, что он не соответствует вашим ожиданиям.

Источник: fb.ru

Комментарии

Идёт загрузка...

Вина - Психологос

Фильм "9 рота"

Ты что, умный что ли? - Виноват, товарищ старший прапорщик! скачать видео

Вина - то, что налагается на человека вследствие нанесения им ущерба, нарушения законов или договоренностей. Виновный - тот, кто должен возместить нанесенный ущерб.

В современном словоупотреблении слово "вина" понимается в первую очередь как чувство вины, как эмоциональное переживание, хотя изначально и многие столетия подряд это слово понималось вовсе не как чувство, а как объективный долг, обязанность материально возместить ущерб.

Смотри, например, вира. Аналогично, по-белорусски "віна" означает "долг". Фраза "ён мне грошай вінен" переводится как "он должен мне денег". Поскольку белорусский язык более архаичен, чем русский, здесь мы видим более раннее значение слова "вина".

Если человек понимал, что он виноват, это значило только то, что он признавал ответственность за свой проступок и необходимость возместить ущерб.

Выбил глаз - виноват, возмести нанесенный ущерб деньгами или скотиной, а виноватое выражение лица и согбенные плечи, как признаки чувств и переживания, не требовались и мало кого интересовали.

Понимание своей вины и чувство вины

Понимание своей вины и чувство вины - разные вещи. "Я виноват" может быть и мыслью, и чувством. Понимание своей вины как некое объективное обстоятельство ближе мужчинам, переживание вины (чувство вины) - женщинам. См.→

Признание вины

Виноватым себя человек считает за то, что было сделано им намеренно. Если я это сделать не хотел - ответственность признать могу, но виноватым обычно человек себя не считает: "Я не нарочно, я хотел как лучше" - я не виноват.

Готовность признать свою вину - показатель ответственности. Чувство вины - естественно и в целом социально полезно, а склонность к переживанию чувства вины - показатель невротизма личности.

Ответственность и вина

В обыденном языке понятие ответственности довольно сильно смешивается с понятием вины. У этих понятий есть важное отличие - cмотри Ответственность и вина

"Кто виноват" и "Что делать"?

Как правило, вместо поиска виноватого мудрее и эффективнее думать о том, что делать. Поиск виноватого, как правило, труден и малоэфективен: виноватые прячутся, врут и оправдываются и даже если удастся виноватого найти и наказать, это вовсе не значит, что ситуация исправлена.

Нашли того, кто разбил чашку - но от этого чашка не склеилась. Вопрос о наказаниях лучше решать не с точки зрения справедливости, а из педагогических и других житейских соображений.

Искать виноватого - как правило, неконструктивно. Более конструктивного - спрашивать себя "Что теперь делать?" и искать решение на будущее. Вопрос "что делать" направлен не на Прошлое, а на Будущее, и обычно быстрее решает собственно проблему. Смотри Конструктив

www.psychologos.ru

Вина и ответственность | Журнал Психология Сегодня

В зависимых отношениях люди часто не могут разобраться в том, кто за что отвечает. Например, жена ждет мужа с работы, а тот задерживается. Она начинает тревожиться, накручивает себя: "А вдруг, он попал в аварию… Вдруг…". Когда муж приходит с опозданием на 40 минут, жена начинает упрекать его, злиться. Тут могут разворачиваться различные сценарии – от невинного прояснения того, чем обеспокоена жена, до рукоприкладства и вызова милиции. Так или иначе, в этой ситуации проявляется трудность разделения ответственности и тенденция обвинять. Жена перекладывает ответственность на мужа за свою тревогу, с которой не может справиться. На мужа мы тут посмотрели мало, поэтому не стоит думать, что он абсолютно невинен.

За гармонию в отношениях ответственны оба партнера, поэтому не стоит брать всю ответственность на себя, мол, все держится на мне, а без меня рухнет. Также не стоит винить партнера во всех неудачах, поскольку ваш вклад в отношения тоже есть. Чувство вины может пронзать отношения зависимых друг от друга партнеров. Оно довольно часто становится оружием в руках умелого манипулятора. Надо сказать, что манипулировать человек может вовсе не осознавая того, что он это делает. Не так много людей манипулируют сознательно.

Чтобы быть более устойчивым перед натиском обвинителя, можно задать себе два простых вопроса, которые могут способствовать обезвреживанию бомбы взаимных обвинений. Вопросы таковы: "Перед кем я виноват?" и "В чем состоит моя вина?".

Первый вопрос можно рассматривать по-разному. Один и тот же человек может выступать в разных ситуациях общения в разных ролях (социальных, психологических, мифологических и т.п.). Например, сперва он может быть невинным шалуном, а потом, вдруг, превратиться в требовательного отца. Если вы сможете понять, из какой роли к вам обращается человек, то воздействие его слов и действий на вас будет меньше.

Второй вопрос "В чем состоит моя вина?" – подталкивает вас к разбору вины "по косточкам". Очень важно детально понять в чем состоит ваша вина, потому, как если это вина здоровая, то ее всегда можно искупить. А если это вина невротическая, то она обычно зачем-то человеку нужна, за ней всегда кроется какой-то скрытый мотив. Например, желание быть хорошим и жажда того, чтобы тебя все любили. Такую вину искупить невозможно.

И еще пару слов об искуплении вины. Это можно делать с помощью слов, действий, поступков, и, наконец, денег. Да, да… Если вы не знаете, как загладить вину перед человеком, используйте деньги. Тут можно пофантазировать, как это сделать. Речь не идет о прямой передаче определенных сумм начальнику, перед которым вы провинились. Искупление может выглядеть примерно так: муж, уходящий из семьи и чувствующий вину перед женой и ребенком, может искупать эту вину хорошими алиментами и финансовой заботой. И тут уже, можно будет увидеть реакцию партнера. Если он зрелый человек и не стремится манипулировать вами, то он примет вашу попытку искупить вину. А если же вина является средством воздействия на вас с какой-то целью, например, удержать в неудачном браке, то степень злости и обвинений не только не снизится, а наоборот усилится, потому, что человек увидит, что его попытки повлиять на вас не очень успешны.

Чтобы сообщить об ошибке, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

psychologytoday.ru

Вина и ответственность — в чем между ними разница? | Психология без соплей

Вина и ответственность — в чем между ними разница?

Один из главных рычагов, которым родители пользуются для управления ребенком — это прививание и давление на чувство вины. Кто-то может подумать, что это нормально и естественно, что совесть — это врожденный механизм, который как раз для того и существует, чтобы с его помощью наставлять ребенка на путь истинный. Но это не совсем так. Мягко говоря.

Давление на чувство вины — это форма манипулирования, которая, по определению, носит деструктивный характер для психики. И родители к нему прибегают потому, что сами были воспитаны точно так же и до сих пор не смогли избавиться от вечной собственной виноватости. Другой подход к воспитанию им просто не известен.

До поры, до времени ребенок не способен критически оценивать с ним происходящее, поэтому все поступки родителей он принимает за чистую монету и, вместо того, чтобы воспротивиться разрушительному воздействию родительских манипуляций, послушно им подчиняется — учится чувствовать себя виноватым и, как следствие, должным.

Так в психику ребенка внедряется очень вредная и опасная привычка, которая, однако, всесторонне приветствуется и поощряется обществом в форме воспитанности, способности к сочувствию, человечности и прочих удобных свойств души.

Происходит такое «зомбирование», в основном, неосознанно. Родители обычно не понимают и не видят того, что они делают со своими детьми — им кажется, что они просто «воспитывают», что сущность воспитания в том и состоит, чтобы подготовить нового члена социума — порядочного, полезного и удобного.

А один из побочных эффектов прививания совести можно считать даже забавным, по принципу «за что боролись, на то и напоролись». — В какой-то момент совесть перестает быть движущей силой, а становится замкнутой на саму себя нравственной ценностью, не имеющей никакого продолжения в реальных поступках.

Происходит интересная штука — чувство вины приравнивается к ответственности и подменяет ее. По воспитательному замыслу, предполагается, что, сделав что-то нехорошее, ребенок должен испытать чувство вины и тут же броситься исправлять свою ошибку.

То есть, вина должна быть стимулом или своего рода, кнутом, подстегивающим к конкретным действиям. Вина — это не ответственность. Ответственность — это те действия, которые совершаются для исправления ошибки (это не полное определение ответственности, но для данного случая хватит и такого).

Однако, родительская неосознанность и непоследовательность приводит к путанице в голове ребенка. Он перестает понимать, чего же от него требуют — чувства вины или исправления ошибки, и в итоге вина уравнивается с ответственностью. Ребенку кажется, что испытать и продемонстрировать угрызения совести — это и есть достаточная ответственность за совершенный проступок.

Получается такой вот парадокс. Совесть в психику встраивали для того, чтобы автоматизировать исправление ошибок, но перегнули палку, и теперь вместо исправления ошибок получили один только виноватый вид.

С психологической точки зрения, чувство вины — это форма безответственности, поскольку признание вины предъявляется, как искупление. Сам факт признания вины ничего не меняет — ошибку нужно исправлять или компенсировать. Признания ошибки никогда не бывает достаточно.

Но разговор сейчас не о родителях и не о детях. Вся беда в том, что, взрослея, очень многие люди так и не понимают разницы между виной и ответственностью. Приходилось вам слышать от взрослых уже людей причитания — «Ну, я же признал вину, я извинился — чего вы еще от меня хотите?»

Признания вины хватало родителям, но кого интересует виноватость в реальной взрослой жизни? Какой смысл чувствовать вину за ошибку, совершенную на работе? Кому нужна эта вина? Руководителю, коллегам и предприятию? Нет, им нужно, чтобы ошибка и ее последствия были исправлены — вот это ответственность. Чтобы быть ответственным, вовсе не нужно быть виноватым.

Виноватость, как весомый аргумент, принимают только такие же безответственные люди, которым демонстрация эмоций важнее совершения конкретных практических действий. Больше всего это заметно в любовных отношениях, где партнеры постоянно манипулируют друг другом и, в случае чего, требуют друг от друга именно признания вины — чтобы получить на будущее дополнительный рычаг управления.

А еще больше эта путаница отравляет человека изнутри. Чувство вины, совесть, страх оказаться нехорошим в глазах родителей, друзей, начальства — это здоровенная пробоина, через которую постоянно утекают силы.

Для взрослого человека с нормальной уравновешенной психикой чувства вины не существует. Есть только чувство ответственности за каждый свой шаг в этом мире, за принятые соглашения, за сделанный выбор и за отказ от выбора — за все.

И совершение какой-либо ошибки не приводит его к истощающему внутреннему конфликту, взрослый человек не чувствует себя плохим — он просто исправляет ошибку и живет дальше. А если ошибку исправить нельзя… он все равно живет дальше.

Вина для нормальной жизни не нужна. Чтобы быть ответственным не нужно быть виноватым, а чувствовать вину не достаточно, чтобы быть ответственным.

Понравилась публикация?

Поделитесь находкой!

Возможно, вас также заинтересует:

satway.ru

8.5. Вина. Психология общения и межличностных отношений

Вина является сложным психологическим феноменом, тесно связанным с таким моральным качеством, как совесть, и в имплицитном сознании обозначается как «угрызение совести».

Западные психологи выделяют вину-состояние и вину-черту. В терминологии, принятой в нашей стране, речь идет об эмоции вины и совестливости как моральной черте личности. Вина-черта, по данным И. А. Белик (2006), выше у женщин, чем у мужчин, и ниже у лиц с высоким уровнем образования.

Сущность вины. В разных науках вина понимается по-разному. В уголовном праве вина понимается как субъективная сторона преступления, под которой понимается психическое отношение лица в форме умысла или неосторожности к совершаемому им деянию и его последствиям. В вину человеку вменяется его действие (или бездействие) и отсутствие предвидения его опасных последствий. При таком толковании вины субъективная сторона преступления сводится к мотивации (умысел, желание наступления последствий деяния или недостаточное предвидение последствий этого деяния), хотя и не полной. Отсюда говорят о виновности или невиновности человека, который является причиной, источником содеянного. В юриспруденции вина соотносится с предшествующим проступку периодом. Она рассматривается как отношение, которое предшествует и сопровождает совершение противоправного деяния. Отношение же человека к уже совершенному негативному деянию и его последствиям (раскаяние, сожаление), что является предметом изучения психологии, в понятие вины не входит, а может быть учтено лишь как смягчающее вину обстоятельство.

Психологическое понимание вины сводится к переживанию недовольства собой, связанного с обнаружением человеком рассогласования между собственным поведением и принятыми моральными нормами (Jenkins, 1967).

В психологии вина, как подчеркивают О. С. Васильева и Е. В. Короткова (2000), соотносится со следующим за негативной активностью периодом времени. Следуя распространенному в обыденной речи штампу, они называют вину чувством, детерминированным потребностью, локализующейся на высшем уровне пирамиды потребностей (чувство в их понимании — это высшая эмоция). В то же время эти авторы показывают биологические истоки вины: «Наблюдение за невербальным поведением животных и детей показывает, что они также переживают эмоции, похожие на моральные чувства высокоразвитого человека. Например, провинившееся животное при виде хозяина поджимает уши, хвост, скашивает глаза, опускает голову и старается удалиться. Аналогично и невербальное поведение детей, когда они осознают, что своим поведением обижают родителей. Более того, ребенок уже в раннем возрасте демонстрирует способность просить прощения, раскаиваясь в содеянном. Характерен в отношении изучения моральных чувств дошкольников эксперимент, описанный А. Н. Леонтьевым. Ребенку предлагалось достать удаленный от него предмет, не вставая со своего места. Несмотря на то что ребенок после ухода экспериментатора нарушал данное правило, встав со своего места, пользуясь отсутствием наблюдения за ним, он не смог впоследствии принять от экспериментатора в награду за выполненное задание шоколадную конфету. Конфета, столь желанная вначале, оказалась горькой: вызывала слезы. Эти слезы ребенка дошкольного возраста свидетельствуют о способности маленького человека уже в таком возрасте переживать вину по поводу нарушения принятого правила» (с. 32–33).

Структура вины. Д. Ангер (Unger, 1962) рассматривает вину как двухкомпо-нентную эмоцию. Первый компонент — вербально-оценочная реакция человека («Я не должен был делать этого!»), или раскаяние. В ее основе лежит негативное отношение к себе, самообвинение, связанное с осознанием либо совершенного проступка, либо нарушения собственных моральных принципов. Признание своей провинности («неправильного» поступка), неправоты или предательства своих убеждений порождает второй компонент — вегетативно-висцеральную реакцию с целой гаммой мучительных и довольно стойких переживаний, преследующих человека: угрызения совести, сожаление о совершенном, неловкость (стыд) перед тем, кого обидел, страх потерять дорогого человека и печаль по этому поводу. Правда, возможно и раскаяние без эмоциональной реакции, чисто формальное, внешнее, неискреннее, вошедшее в привычку, или как рассудочный вывод. Так, дети часто раскаиваются, но не исправляются.

И. А. Белик (2006) рассматривает вину как четырехкомпонентное образование. В нее входят: 1) эмоциональный компонент (переживания дисфорического характера — угнетенность, подавленность, страдание и т. д.), сожаление и раскаяние; 2) когнитивный компонент, который включает осознание и анализ поступка, осознание несоответствия «реального» и «идеального»; 3) мотивационный компонент: желание исправить или изменить сложившуюся ситуацию или поведение; 4) психосоматический компонент, связанный с неприятными физическими ощущениями (головная боль, тяжесть в животе и т. д.).

Один из видных представителей современного психоанализа Д. Вайсс (1998) полагает, что вина межличностна по происхождению и функциям и играет адаптивную роль в поддержании взаимоотношений между людьми. Сходная точка зрения имеется и у других авторов (например, Locke, Horovitz, 1990). Вина, отмечает Вайсс, может стать малоадаптивной, иррациональной и патогенной, когда она преувеличена и сдерживаема или когда она неоднократно связана со стыдом.

З. Фрейд (Freud, 1959) рассматривал вину как нравственную разновидность тревоги, как «тревогу совести». Этой же точки зрения придерживается и другой психоаналитик — Г. Мандлер (Mandler, 1975), утверждающий, что вина и тревога — это разные названия одного и того же явления. Вина, по этому автору, — это тревога относительно реального или воображаемого промаха. Переживание этой разновидности тревоги запускает особый защитный механизм, с помощью которого человек пытается загладить или нейтрализовать ущерб, нанесенный его ошибочными действиями.

Некоторые западные психологи отмечают тесную связь вины со страхом (Switzer, 1968; Sarason, 1966), а О. Маурер (Mowrer, 1960) вообще отождествляет вину со страхом перед наказанием. Такая позиция авторов объясняется тем, что они придерживаются представлений о генезисе вины с позиции теории научения, где наказание (порицание) является основным фактором. Несмотря на имеющиеся различия, с легкой руки З. Фрейда, вина рассматривается многими ученымипсихоаналитиками и практиками-психотерапевтами как деструктивный психологический феномен.

Мне представляется, что авторы, придающие большое значение внешнему наказанию и отождествляющие вину и страх, допускают ошибку. Страх перед наказанием имеется и у преступников, но все ли они испытывают вину за содеянное? Дело не во внешнем наказании и не в страхе, а в том, что переживание вины, угрызение совести само по себе является наказанием для человека. Поэтому более правильным представляется мнение тех ученых, которые считают вину самостоятельным феноменом, помогающим снижать тревогу и избегать серьезных психических расстройств (Rosenhan, London, 1970). С этих позиций вина играет положительную роль.

Исходя из вышесказанного, вина выполняет три функции: 1) выступает в качестве морального регулятора для поддержания норм просоциального поведения; 2) участвует в формировании самоотношения и 3) способствует профилактике психических расстройств.

Однако успешное осуществление этих функций возможно только в том случае, если уровень переживания вины будет у человека не слишком большим, но и не слишком малым, т. е. оптимальным (И. А. Белик, 2006). Ведь иногда чувство вины бывает необоснованным и преувеличенным, нанося человеку вред: вызывает хроническую усталость, фригидность, может даже привести к самоубийству.

Ряд авторов (MacKennan, 1938; Miller, Swanson, 1956 и другие) показали, что для эффективного научения вине более подходят не методы физического наказания, а психологические, ориентированные на «любовь» (при использовании их родителями, находящимися в психологическом контакте с ребенком). Именно боязнь потерять любовь родителей чаще всего приводит к раскаянию, угрызению совести, тревоге, т. е. к переживанию вины (MacKennan, 1938). Переживание вины повышает готовность человека идти на уступки (Freedman, Wallington, Bless, 1967). Однако этого не наблюдается в том случае, если уступка предполагает непосредственное взаимодействие с обиженным человеком. С другой стороны, как отмечает Б. Маэр (Maher, 1966), переживание вины может заставить человека желать наказания. Действительно, в некоторых религиях осознание вины перед богом приводит к физическому самоистязанию.

Различия между виной и стыдом. К. Изард отмечает, что неверный поступок может вызвать и стыд, но в том случае, когда поступок осознается неверным не вообще, а только в связи с осознанием своего поражения, своей несостоятельности, неуместности этого поступка. Человек чаще всего испытывает стыд, потому что ему не удалось скрыть свой проступок.

Барретт с коллегами провели невключенное наблюдение двухлетних детей, которые играли с «любимой куклой» экспериментатора; у куклы отваливалась нога после того, как экспериментатор покидала комнату. После возвращения экспериментатор «замечала» оторванную ногу, говорила об этом ребенку и только через две минуты (в течение которых и анализировалось поведение детей) сообщала ребенку, что он(а) не виноват(а) в повреждении куклы. Обнаружились две основные стратегии поведения: представители одной части детей («исправляющие») сразу же признавались и предлагали как-то восстановить куклу, в то время как остальные («избегающие») избегали взгляда экспериментатора и не говорили об инциденте (Barrett, Zahn-Waxler, Cole, 1993). Если первые, по мнению исследователей, демонстрировали чувство вины, то «избегающие», у которых можно было наблюдать «улыбку смущения» с отворачиванием головы, демонстрировали чувство стыда.

В последующей работе Барретт отмечает, что эти данные указывают на то, как маленькие дети воспринимают себя или неадекватными, или обладающими хорошими намерениями в регуляции социального взаимодействия (Barrett, 1995). Таким образом, если Льюис считает наличие определенного уровня самосознания необходимой предпосылкой возникновения стыда и акцентирует развитие Я-концепции, то Барретт считает, что само переживание стыда вносит весомый вклад в развитие самосознания, и выделяет функциональную связь между социальными эмоциями и развитием социальной связанности, субординации и гармонии. При этом оба исследователя убеждены в решающей роли социального контекста в развитии социальных эмоций, несмотря на то что в одном случае эта роль ведет к формированию позитивного отношения к другим (чувство благодарности), в другом — к социофобии. Как показывают данные многочисленных наблюдений, при переживании стыда индивиды реагируют уходом от контактов, а испытывая вину — стремятся исправить положение и выйти из него с честью.

Брееслав Г. М., 2004, с. 273–274.

Причиной для переживания стыда могут стать поступки, не вступающие в противоречие с моральными, этическими и религиозными нормами. Д. Осьюбел (Ausubel, 1955) такую разновидность стыда назвал «неморальным стыдом». «Моральный стыд», по этому автору, возникает при осуждении проступка другими людьми с позиции нравственности. При этом вовсе не обязательно самому придерживаться такого же мнения о своем поступке. Осьюбел считает, что в основе стыда лежит осуждение, идущее извне, причем оно может быть как реальным, так и воображаемым.

В противоположность стыду, вина не зависит от реального или предполагаемого отношения окружающих к проступку. Переживание вины вызывается самоосуждением, сопровождается раскаянием и снижением самооценки. По мнению Осьюбела, вина является разновидностью «морального стыда». Таким образом, получается, что стыд является родовым феноменом, а вина — видовым, т. е. ниже рангом в классификации.

Г. Льюис (Lewis, 1971) видит следующее различие между стыдом и виной: эмоция стыда играет существенную роль в развитии депрессивных заболеваний, а эмоция вины вызывает обсессивно-компульсивный невроз и паранойю. Однако ряд авторов не согласны с этой точкой зрения.

Д. Тангней (Tangney, 1993) отмечает, что вина вызывает желание извиниться, исповедаться, а стыд — желание спрятаться, убежать. Вина связана с негативной оценкой своего конкретного поведения, а стыд — с негативной оценкой своей личности. Переживание стыда преимущественно связано с социальной терпимостью, переживание вины — с социальной эмпатией.

Разделяя переживание стыда и вины, К. Изард пишет, что стыд временно затуманивает рассудок, а вина, напротив, стимулирует мыслительные процессы, связанные, как правило, с осознанием провинности и с перебором возможностей для исправления ситуации. Получается, что сначала возникает вина (неизвестно почему), а потом осознается причина вины — проступок. И это не единственная неясность в описании Изардом данного чувства. Так, он называет вину то эмоцией, то чувством, говорит о ситуации вины, хотя логичнее было бы говорить о ситуации проступка.

Сравнение стыда и вины выявляет большую переживаемость стыда, при котором создается впечатление своего физического уменьшения («съеживание»), беспомощности и ничтожности. Человеку кажется, что в этот момент все на него смотрят, он очень озабочен мнением других по данному поводу (Tangney, 1993). При стыде человек больше хочет спрятаться и меньше сознаваться в содеянном, чем при вине (Lindsey-Hartz, 1984). Стыд приводит к отмене определенных характеристик своей личности, а вина — к отмене определенных характеристик поведения (Tangney, 1995).

Между виной и стыдом, как показано И. А. Белик (2006), имеется корреляция, однако она не очень высокая (0,29). Она отмечает, как и Tangney, что различия между этими эмоциями состоят в том, что стыд — более интенсивное переживание, сопровождаемое ощущением беспомощности, обнаженности, в его структуре превалирует эмоциональный компонент над когнитивным, в то время как в структуре вины наблюдается одинаковая представленность этих компонентов.

Люди, склонные к враждебности и гневу, предрасположены к испытыванию стыда, но не вины (Tangney et al., 1992).

А. Кемпински (1975) полагает, что вина тесно переплетается с обидой. Он пишет, что у этих эмоций имеется общая основа — это стремление к справедливости, а различие состоит лишь в том, что в одном случае приговор принимается, а в другом — против него борются. Ф. Перлз (1998) определяет вину как проецируемую обиду. По Перлзу, невыраженная обида часто воспринимается как эмоция вины или превращается в нее. Оба этих автора считают, что вина и обида могут переходить одна в другую.

Детерминация вины. Очевидно, что переживание вины связано с формированием у человека нравственных норм поведения (совести), с развитием его как личности, хотя некоторые авторы считают, что это формирование имеет под собой биологическую (генетическую) основу (Eibl-Eibesfeldt, 1971; O. Mowrer, 1960). Д. Осьюбел выдвинул три предпосылки развития эмоции вины:

1) принятие общих моральных ценностей;

2) их интернализация;

3) способность к самокритике, развитая настолько, чтобы воспринимать противоречия между интернализированными ценностями и реальным поведением.

Он предполагает существование общекультурных механизмов усвоения вины, что связано с одинаковыми взаимоотношениями между родителями и ребенком, необходимостью лишь минимума навыков социализации ребенка, имеющихся в каждой культуре, и определенной последовательностью этапов когнитивного и социального развития. Предпосылкой воспитания совести и чувства вины является желание родителей и всего общества воспитать у подрастающего поколения чувство ответственности.

Причиной для переживания вины могут служить как совершенные, так и несовершенные действия (бездействие), когда в данной ситуации они были бы уместны и необходимы.

Типы вины. Д. Вайсс выделил пять типов вины: адаптивную вину и четыре типа дезадаптивной вины — вина выжившего, вина гиперответственности, вина отделения и вина ненависти к себе, которые, по сути, отражают причины и условия возникновения вины. Другая классификация видов вины дана в работе Б. Центнера с соавторами (B. Zentner et al., 1993). Были выделены такие виды вины, как зрелая, нарциссическая, навязанная нарциссическая, а также псевдовина.

Выделяют также, наряду с объективной виной, онтологическую вину (например, И. Ялом, 2000), которая отражает чувство несоответствия «реального» и «идеального» или недовольство собой и окружающей действительностью. По мнению Д. Морано, как вина, так и стыд являются разными эмоциональными формами проявления неудовлетворенности собой и окружающей действительностью.

Такой подход к вине вызывает у меня большие сомнения. Если бы несоответствие реальной окружающей действительности и идеального представления о ней зависело от меня, то, возможно, переживание вины могло бы у меня и появиться. Но почему я должен испытывать вину за то, что от меня не зависит? Я не могу винить себя за то, что происходит в мире, если вмешательство в происходящее для меня объективно невозможно. Да и недовольство собой не обязательно должно вызывать переживание вины, поскольку не я виноват, что у меня, например, маленький рост, большой нос и т. п. «недостатки» моего внешнего облика.

Феноменология вины. Экспрессия вины не столь ярка, как проявление других отрицательных эмоций, что связано, очевидно, с приобретенным в онтогенезе умением скрывать эмоции, ставящие человека в неудобное положение перед другими. Виноватый человек опускает ниже голову, старается отвести взгляд, не смотреть в глаза другим людям, бросает на них лишь быстрые взгляды. При тяжелой вине лицо человека приобретает вялое, тяжелое выражение. Вина стимулирует большое количество мыслей, говорящих об озабоченности совершенной ошибкой. Сцена, вызывающая чувство вины, многократно повторяется в памяти и воображении, при этом человек ищет способ искупления своей вины.

Вина и личностные особенности. Е. Фейрес (Phares, 1976) выявил, что интерналы в своих неудачах винят себя и испытывают более сильный стыд и вину, чем экстерналы. Это связано с тем, что, по Дж. Роттеру (Rotter, 1966), интерналами, т. е. людьми с внутренним локусом контроля, являются те люди, которые полагают, что сами управляют своей судьбой, а экстерналами, т. е. людьми с внешним локусом контроля, являются те люди, которые полагают, что все происходящее с ними от них почти не зависит.

По данным И. А. Белик, вина положительно связана с внутренней конфликтностью и самообвинением и отрицательно — с самоценностью и самопривязанностью.

По данным О. С. Васильевой и Е. В. Коротковой, склонность к переживанию вины связана с эмоциональной лабильностью по MMPI, следовательно, люди, имеющие такую склонность, обладают восприимчивостью, чувствительностью, склонностью к эмпатии, с интернальностью в области неудач, способностью к самоуправлению.

Эти же авторы выявили, что чем больше человек склонен к переживанию вины, тем с большим уважением он будет относиться к подчиненным, тем более он задумывается о смысле своей жизни, тем искуснее он будет в анализе противоречий (ориентировке в ситуации) и в коррекции своего поведения.

Однако слишком выраженная склонность к переживанию вины может быть базой для возникновения депрессии (Malatesta, Wilson, 1988), а также для развития сверхответственности за происходящее (Zahn-Waxler et al., 1991).

Возрастные и половые различия в переживании вины. По данным И. А. Белик, переживание вины у взрослых зрелого возраста (30–55 лет) связано с осознанием собственной ограниченности, упущенных возможностей и потерей близких людей; у молодых (19–23 года) — с нанесением обиды другим людям или с тем, что они не оправдывают ожиданий значимых для них людей.

Женщины чаще связывают вину с тяжелым эмоциональным переживанием, страданием, они склонны к самообвинению, к оправданию своего поступка и к раскаянию, в то время как мужчинам в большей степени свойственно желание забыть и не думать о ситуации, вызвавшей переживание вины.

Женщины чаще испытывают вину за проявление равнодушия, когда не уделяют должного внимания своим близким, обижают или причиняют боль, когда отказывают в помощи. Мужчины указывают на ситуации, связанные с осознанием собственной ограниченности (неспособность контролировать ситуацию и т. д.), несдержанностью в проявлении гнева.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

psy.wikireading.ru

Вина. Антропологические предпосылки - Психология Дома Солнца

Выбор свободы – уже не свобода, но необходимость выбора. Создание свободы предполагает простраивание своего пространства, своего мира, не разрушая при этом иные миры. Оно состоит в способности принятия того, что отвечает моей свободе, без отрицания чуждого, но с сосуществованием с этим чуждым в одной сфере бытия.

Уникальность человека заключается также в его готовности совершать преобразования – либо по-западному революционно и бунтарски, либо по-восточному созерцательно и внутренне.

Э. Фромму принадлежит идея о том, что спонтанность человеческой природы, его способность изменить человеческое бытие как бы пересотворяет самого человека не только духовно и экзистенциально, но и в качестве биологического вида. Человек не то, что он есть, он таков, каким может стать. Он находится в «авантюре саморазвития», он «приговорен искать человеческое в самом себе» [3, 15].

Чисто человеческим проявлением является также выстраивание человеком отношений с Богом. Человек не может просто жить в природе, он создает себе символы отношений.

Так, вина и творчество – также созданные человеком символы отношений. Через эти символы возможно его общение с Богом. Западный человек общение с Богом выстраивает как общение с Авторитетом, перед которым можно быть виноватым, бояться наказания, от которого можно получить поддержку и поощрение, наконец, против которого можно бунтовать. Восточные религии несут другую ментальность, поэтому при всем соблазне обратиться к великому пути Дао, при всей близости «дальневосточной» религиозности буддизму останемся все же в парадигме христианства.

При внимательном рассмотрении оказывается, что вина как таковая вне контекста христианского мировоззрения в мире человека вообще не присутствует.

Понятие первородного греха связывают с христианством. Человек сотворил себе символ – вину, а затем стал размышлять на тему первородного греха .

Христианское понимание греха рассмотрено у Киркегора. В его понимании все человеческое является изначально греховным, а источником всего истинно доброго может быть только Бог. Бог требует от верующего максимума его «человечности», а, значит, «не предметности», свободы от причинной, природной и социальной зависимости. Явленность нам греха определяется нашей временностью или смертностью. Виновность оказывается предпосылкой духовности, то есть страха, что ведет к осознанию человеком собственного бессилия и, следовательно, необходимости обращения к Богу.

Иначе говоря, человек вывел вину в качестве заменителя безусловной веры в Бога, вина – это цена за предательство Бога – Отца. Ход рассуждений таков: я не могу верить, поэтому чувствую вину, и через нее, через осознание своей виноватости и ничтожности, прихожу к Богу.

В этом случае причиной чувства вины, испытываемого человеком, является страх перед Авторитетом. Э. Фромм назвал это авторитарной совестью, когда «законы и санкции интернационализируются, становятся частью индивида, и вместо чувства ответственности перед кем-то внешним появляется ответственность перед своей совестью» [Там же]. В подобном отношении к Богу нетрудно усмотреть узкую прагматичность, рассматривать его как владетеля, который раздает земные блага и которому нужно продемонстрировать свое ничтожество «с помощью покорной позы и смиренных жестов и мимики, признания в молитве и пении проступков, пагубных мыслей и дурных намерений» [4, 350]. Личное же недоверие в данном случае формулируется в виде общей формулы греха, что все же снимает с человека какую-то ответственность, поскольку Ветхий Завет рассказывает, что вся история человечества началась с акта грехопадения и что «все его стремления злы от детства его» и что только «грех Адама имеет греховность как следствие, другой же первый грех имеет предшествующую греховность как условие» [3, 139]. Догматика полагает первородный грех в качестве фундаментальной предпосылки человеческого бытия. Значит, человек рождается уже в условии греховности и становится виноват сразу же, как только узнает о возможности греха, ибо «невинность — это неведение». Но этика запрещает забывать, что «подобно тому, как Адам потерял невинность через вину, ее теряет и каждый человек. Когда же он теряет ее не через вину, значит, он теряет не невинность, а если он не был невинным, прежде чем стал виновным, – значит, он никогда не становился виновным» [2, 139].

Сократ считал неведение человека причиной зла. Если невинность – это неведение, то она же и является причиной зла? Если «невинность всегда теряется только через качественный скачок индивида», то человек начинает «ведать» о грехе, становится виноватым (теряет невинность, которая является причиной зла) и через эту вину приближается к Богу с необходимостью покаяния. В средневековье доминировала концепция Августина, согласно которой с момента грехопадения природа человека стала развращенной, что каждое поколение рождалось проклятым из-за первоначального неповиновения человека и что лишь божья милость, ниспосылаемая на него через церковь и ее таинства, может спасти человечество.

Пелагий, главный противник Августина, утверждал, что грех, совершенный Адамом, был его личным грехом и, кроме как для него самого, не имел для других никаких последствий, что каждый человек, следовательно, рождается столь же чистым и неиспорченным, как и Адам до своего грехопадения, и что грех есть результат дурного примера и неумения противостоять соблазну [см. 3, 163]. В результате полемики победила точка зрения Августина.

В эпоху возрождения эту идею Августина оживили Лютер и Кальвин. «Согласно их взглядам, величайшее препятствие на пути спасения человека – это его гордыня: он может преодолеть ее только сознанием вины, раскаянием, безоговорочным подчинением Богу и верой в его милосердие» [Там же].

В структуре современной мысли идея о человеческой ничтожности и никчемности отражается в философии авторитаризма. В авторитарных системах человек должен «обрести себя в системе подчинения и повиновения» [Там же].

Фромм пишет о том, что «авторитарная совесть — это голос интернационализированного внешнего авторитета. Чувство вины — страх перед авторитетом» [Там же]. Если у животных страх является именно страхом слабого перед сильным, то человеку необходимо внутреннее чувство. Человек утратил способность слепо доверяться инстинктам и в своей «авантюре саморазвития» создает какие-то новые ориентиры. Слабое «Я» человека нуждается во внутренней вине как в поддерживающем стержне. Он нуждается в контроле «Сверх-Я». Человек опирается «не на собственные ценностные суждения, а на требования и запреты, санкционированные авторитетом. Наказание доказывает, что Авторитет все еще заботится о нем. Принятие наказания означает очищение от греха и восстановление прежнего чувства безопасности» [Там же]. Таково действие так называемой, индульгенции. То самое раскаяние, которое задерживает действие. «Безумное раскаяние несет в себе некое самоуничижение, оно не истинное раскаяние... Оно диалектически двусмысленно, так как в конце концов должно стать объектом для самого себя, поскольку мгновение раскаяния становится и нехваткой действия» [2, 305].

В современном мире остаточным действием вины в повседневной жизни может быть игра в вину как уход от ответственности . Признаком игры является наличие определенного сценария, снова и снова повторяющегося действия. Например, после какого-либо неблаговидного поступка, нанесшего моральный ущерб матери (по ее мнению), от ребенка требуется попросить прощения. Данный ритуал имеет постоянные повторения и подкрепляется чувством всеобщей благодати на завершающем этапе, когда мать ощущает себя всепрощающим божеством, а ребенок счастлив тем удовлетворением, которое он матери доставил. Понятно, что это и есть те самые чувства и то самое действие, которых от ребенка ждали. И далее следует не исправление поведения, но повторение ситуации снова и снова. Истинную ответственность не несет никто из участников ситуации, но зато происходит наполнение проживания смыслом, и все расставляется по своим местам. Сохраняется Родительский Авторитет и признание вины перед Авторитетом, а для «очистки» совести следует быть виноватым, дабы смочь повиниться, поскольку «неповиновение означает главный грех, а повиновение – главнейшую добродетель» [3, 120].

Долг признания Авторитета отражен в запрете чувствовать себя подобным Авторитету. В данном рассмотрении грех Адама и Евы состоял в попытке уподобиться Богу. Такого же рода и Прометеев грех. Фромм называет это преступлением продуктивности и пишет о том, что существует «парадокс отягченная сознанием вины совесть оказывается прямым переживанием чувства силы, независимости, продуктивности и гордости, и, наоборот, чистая совесть есть следствие чувства покорности, зависимости, бессилия и греховности» [Там же].

Восприятие ребенком Родительского Авторитета вскрывает центральную проблему источника неврозов. Запрет чувствовать себя подобным Авторитету проявляется в запрете чувства гнева на родителя: «Не смей сердиться на отца! Мал еще голос поднимать! Как тебе не стыдно!» У ребенка инициируется чувство вины и закрепляется как невозможность высказывания своего мнения и выражения истинных чувств. Невозможность выразить чувства приводит к неспособности их проявлять и идентифицировать. Именно здесь выступает вина как заменитель чувств. Человек с интроецированной виной как заменителем чувств обычно затрудняется ответить на вопрос: «Какие бы вы чувства испытывали, если бы не чувство вины перед детьми, супругом, друзьями и т.д.?».

Одним из аспектов вины, формирующихся в детстве, является переживание ребенком родительского недовольства, сопровождаемое страхом разочаровать родителей в их ожиданиях, следствием чего является появление устойчивого страха потери родительской любви. Возникает вина как несоответствие ожиданиям Авторитета, которая остается на всю жизнь. Человек «чувствует себя неудовлетворенным, недостойным, униженным. Он агрессивен к другим или же проявляет агрессивное недружелюбие к самому себе, считая себя виновным и ответственным за отсутствие любви и уважения к нему у других. В ситуации снижения ценности «Я» человек может наносить ущерб себе. Эта агрессия по отношению к себе является следствием мучительного чувства вины и досады» [1, 25].

К раннему детству относится оформление вины как мотива деятельности. В противоположность покаянию, которое само по себе уже действие, вина как мотив деятельности является активностью исправляющегося человека, инициируемой необходимостью «страха и трепета» перед Авторитетом, желанием получить прощение и оправдаться через исправление содеянного. Данная активность не изменяет человека внутренним образом, но создает имитацию бурной деятельности. Сначала создается ситуация виновности перед кем-то, а потом человек начинает доказывать себе, что может исправиться и быть лучше.

Примером может послужить русская народная сказка «Гуси – лебеди», где девочка оставила без присмотра младшего брата и убежала играть с подружками, несмотря на запрет родителей оставлять его, что и привело к похищению ребенка. Страх перед родителями и чувство вины (а также, конечно, беспокойство за судьбу брата) побуждают Машу к активной деятельности по спасению. История заканчивается благополучно, девочка проявляет себя в ней с лучшей стороны и исправляется. Очевидно, что если бы ошибка не была допущена, то не возникло бы угрожающей ситуации, а само явление исправления было бы невозможным. «Чувство вины перед авторитетом за неизбежные ошибки и потребность в прощении порождают бесконечную цепь преступлений, переживаний чувства вины и стремление к искуплению, которая держит людей в состоянии рабской зависимости и благодарности за прощение крепче, чем угроза наказаний авторитета» [3, 124]. Важным переживанием человека, зачастую бывающим причиной возникновения неврозов, является переживание недостаточной любви к родителям. Супер-Эго несет информацию, что любовь к родителям есть данность и непреложность. Однако истинные чувства человека могут быть далеки от любви. Сложные переплетения чувств, включающих нелюбовь, ненависть, обиду и т.п., оказываются замещенными скрытым в подсознании чувством вины, причины которого часто неосознаваемы.

В данном случае представляется возможным провести параллель между отношениями человека с Богом в христианской парадигме, когда нехватка истинной веры (любви) подменяется греховностью (виной), чтобы через нее прийти к Богу. Человек несет вину как некий образ, который его везде сопровождает. «И когда он обращается к себе самому, он тем самым тотчас же обращается к Богу, при этом существует церемониальное правило, «если конечный дух желает видеть бога, он должен начинать как виновный. Потому, когда он обращается к самому себе, он обнаруживает вину» [2, 203].

Человек — единственное в природе существо, которое имеет «моральные установки», иначе говоря, запреты, влияющие не только на его поведение, но и на психику, внося изменения в саму биологию человеческого вида. Масса запретов создает вытесненные комплексы, обусловливающие «когнитивные стратегии» поведения человека, его движущие мотивы. Получается, что человечество, утратив способность полностью следовать собственным инстинктам, начало руководствоваться моральными и религиозными установками как внешними ограничителями, которые, в свою очередь, обусловили внутренние комплексы и создали субъективную необходимость реализации человеческой жизни через неполноценность.

ЛИТЕРАТУРА

• Захаров А. И. Неврозы у детей. СПб., 1996.

• Киркегор С. Страх и трепет. М.: Республика, 1993.

• Фромм.Э. Психоанализ и этика. М.: Республика, 1993.

• Эриксон Э. Детство и общество. СПб.: Ленато, 1996.

www.sunhome.ru

ЧУВСТВО ВИНЫ - это... Что такое ЧУВСТВО ВИНЫ?

– аффективное состояние, характеризующееся проявлением страха, угрызений совести и самоупреков, ощущением собственного ничтожества, страдания и потребности в раскаянии.

Представления о чувстве вины содержались в различных работах З. Фрейда. Так, в книге «Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии» (1913) он соотнес возникновение чувства вины с совершенным на заре становления человечества «великим преступлением» – убийством сыновьями отца первобытной орды. В работе «Некоторые типы характеров из психоаналитической практики» (1916) З. Фрейд не только установил тесную связь между эдиповым комплексом и чувством вины, но и выдвинул положение, согласно которому чувство вины современного человека возникает до проступка и «не оно является его причиной, а, напротив, проступок совершается вследствие чувства вины». Словом, основатель психоанализа исходил из того, что чувство вины, как правило, не осознается, оно возникает из эдипова комплеса и является реакцией на два великих преступных намерения: убить отца и вступить в сексуальные отношения с матерью.

С введением в психоанализ структурной точки зрения на понимание функционирования психического аппарата, с рассмотрением специфики такой его инстанции, как Сверх-Я, оказалось возможным глубже осмыслить чувство вины. В работе «Я и Оно» (1923) З. Фрейд исходил из того, что чем сильнее эдипов комплекс, тем строже сформированное в психике ребенка Сверх-Я будет позднее царить над Я в качестве бессознательного чувства вины. В процессе аналитической терапии с этим чувством связано одно странное, на первый взгляд, явление, когда успехи лечения ведут к ухудшению состояния пациента. Речь идет о негативной терапевтической реакции, об усилении страдания пациента как раз в тот момент, когда при лечении достигаются определенные успехи. Рассматривая данный феномен, основатель психоанализа пришел к убеждению, что корень негативной терапевтической реакции следует искать в «моральном факторе», «в чувстве вины, которое находит свое удовлетворение в болезни и не хочет отрешиться от наказания в виде страданий».

Обычно пациент ничего не знает о своем чувстве вины. Оно молчит и не говорит ему, что он виновен. Вместо этого пациент чувствует себя не виновным, а больным. Его чувство вины проявляется только в виде сопротивления собственному излечению. Борьба с сопротивлением оказывается не простой задачей аналитической терапии. В процессе медленного раскрытия перед пациентом вытесненных обоснований происходит постепенное превращение бессознательного чувства вины в сознательное чувство виновности.

З. Фрейд считал, что при неврозе принуждения и меланхолии чувство вины достигает исключительной силы. Оно является действенным и при истерии. Остается ли чувство вины бессознательным, это зависит от силы Я, хотя именно Сверх-Я проявляет себя как чувство вины.

С точки зрения основателя психоанализа, выраженной им в работе «Недовольство культурой» (1930), чувство вины является роковым для человека. Причем не имеет значения, произошло ли отцеубийство в действительности или от него отказались. «Чувство вины обнаруживается в обоих случаях, ибо оно есть выражение амбивалентного конфликта, вечной борьбы между Эросом и инстинктом разрушительности или смерти». Из этого конфликта произрастает чувство вины, достигающее подчас таких высот, что делается невыносимым для отдельного человека. Как показал психоанализ, чувство вины вызывают не только совершенные акты насилия, но и замышляемые. Отсюда – бегство человека в болезнь, возникающее в силу развития страха совести перед Сверх-Я и мучительных переживаний, связанных с бессознательным чувством вины и потребностью в наказании. Как заметил З. Фрейд в работе «Экономическая проблема мазохизма» (1924), удовлетворение бессознательного чувства вины есть, наверное, «самая сильная позиция того выигрыша (составного, как правило), который человек получает от своей болезни, – суммы сил, которые восстают против выздоровления и не желают отказываться от болезни».

Говоря о бессознательном чувстве вины, основатель психоанализа соглашался с некорректностью его наименования с психологической точки зрения. Возможно, более корректным было бы называть это чувство «потребностью в наказании». Тогда более понятным становится потребность ребенка в наказании от рук родителей, имеющиеся у него фантазии о желании быть избитым отцом. Понятным становится и содержание морального мазохизма, когда, с одной стороны, индивид хочет сохранить свою нравственность, а с другой стороны, у него появляется искушение совершить «греховные» поступки, которые затем должны искупаться упреками садистской совести. И хотя сами пациенты нелегко соглашаются с аналитиком в том, что касается бессознательного чувства вины, тем не менее оно остается действенным в них и требует своего рассмотрения при аналитической работе.

Представления З. Фрейда о чувстве вины получили дальнейшее развитие в исследованиях ряда психоаналитиков. Так, К. Хорни (1885–1952) обратилась к рассмотрению невротического чувства вины, играющего важную роль в картине неврозов. В работе «Невротическая личность нашего времени» (1937) она обратила внимание на неустойчивое различие между латентным чувством вины, готовым проявиться по любому поводу, и явным бессознательным чувством вины, имеющим место в состоянии депрессии. Последние принимают форму самообвинений, часто являющихся фантастическими и преувеличенными. Вместе с тем, как полагала К. Хорни, «многое из того, что кажется чувством вины, является выражением тревожности, либо зажиты от нее». Частично это справедливо и для нормального человека. Однако в отличие от него невротик чаще склонен прикрывать свою тревожность чувством вины.

К. Хорни считала, что чувство вины является не причиной, а следствием страха неодобрения, осуждения. Этот страх побуждает пациента вести себя так, как будто он преступник, стоящий перед судьей, и подобно преступнику он стремится все отрицать и скрывать. Кроме того, чувство вины и сопровождающие его самообвинения являются защитой от страха неодобрения, формы проявления которой могут быть самыми различными, вплоть до того, что пациент может бросать в лицо аналитика гневные обвинения в тот момент, когда опасается обнаружения какой-то тайны или когда заранее знает, что совершенное им не вызовет одобрения. Из-за страха, обступающего пациента со всех сторон, он может постоянно метаться между самообвинениями и обвинениями. Но невротические самообвинения обходят стороной действительно слабые места пациента. Как заметила К. Хорни в работе «Новые пути в психоанализе» (1939), сама функция самообвинений заключается в том, чтобы «помешать невротику взглянуть в лицо каким-либо реальным недостаткам».

Одна из терапевтических целей психоанализа состоит в понижении уровня притязаний Сверх-Я и раскрытии функций чувства вины, состоящих в проявлении страха неодобрения, защиты от него и защиты от обвинений. Необходимо сперва показать невротику, что он требует от себя невозможного, а затем помочь ему осознать существо его, самообвинений, обвинений и достижений.

* * *см. Вина.

Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше (Л. Толстой, Война и мир).

По рябому круглому лицу девки ползала не то виноватая, не то стыдливая улыбка (С. Сергеев-Ценский, Сад).

Ср. ситуацию в конце рассказа Дж. Голсуорси «Цвет яблони», когда Эшер тяжело переживает свою виновность в смерти Миген.

В чем молодой похвалится, в том старый покается (пословица).

Ср. раскаяние, покаяние.

Энциклопедический словарь по психологии и педагогике. 2013.

psychology_pedagogy.academic.ru