Содержание
Что делать, если муж распускает руки?
Домашнее насилие
Речь идет о том, что многие мужчины в семейной жизни могут вести себя не самым лучшим образом и, что называется, распускать руки. Иногда подобные истории заканчиваются трагически. Часто случается и так, что представитель сильного пола насмерть забивает свою супругу. А потом начинаются долгие разбирательства — почему женщина молчала, почему полиция не вмешивалась, почему соседи не замечали ничего подозрительного в жизни двух супругов.
Но реальность такова, что довольно часто мужья буянят и «слетают с катушек». А расплачиваются за это представительницы слабого пола. Одна моя знакомая в свое время познакомилась с симпатичным молодым человеком, который поначалу сразил ее хорошими манерами и безукоризненным поведением. Но один раз он перебрал на вечеринке и устроил своей спутнице непонятную разборку с тремя пощечинами. Моя знакомая поступила мудро и на следующий день рассталась с драчуном. И тем самым пресекла дальнейшее домашнее насилие.
Кстати, вот причины, по которым муж может начать бить свою супругу.
Причина первая. Отличить нормального человека от психопата с первого взгляда могут только специалисты. А вот обычный человек вряд ли сможет это сделать. Особенно если это влюбленная женщина. Представительницам прекрасного пола вообще свойственно идеализировать своих возлюбленных, а все критические слова в их адрес они воспринимают как личное оскорбление и даже могут поссориться со многими подругами. Но если вместо нормального человека женщина вышла за мужчину неуравновешенного, который не умеет, не может и не хочет держать себя в руках, то, как говорится, пиши пропало. Девушка наверняка будет битой. Причем необязательно в самые первые месяцы совместной жизни. Но это случится, как только между супругами возникнет первый серьезный конфликт.
Причина вторая. К сожалению, это самая распространенная причина — алкоголь. Многие российские мужчины чересчур налегают на горячительное.
А потом вытворяют такие вещи, за которые им потом становится очень и очень стыдно. И довольно распространена ситуация, когда мужчина, «приняв на грудь», идет в бой на жену. Порой это заканчивается синяками и ушибами, а иногда завершается трагически…
Причина третья. А еще бывает, что человек не просто нервный, а психически нездоровый. И вот это самая опасная ситуация. Потому что психически больной человек зачастую не может отвечать за свои поступки. А значит, тут нужна помощь врача. И, что совершенно естественно, от такого человека надо держаться как можно дальше.
Понятно, что из ситуации, когда женщине попадается слишком буйный муж, должен быть выход. И такие выходы действительно есть — вот они.
Выход первый. Если муж хотя бы раз поднял на супругу руку, женщина не должна молчать. Она должна сразу же поставить об этом в известность всех своих родственников. Иногда эти самые родственники сами могут разобраться с домашним агрессором.
Иногда жесткими методами, но это вполне объяснимо.
Выход второй. Можно сразу же написать на мужа, который побил или избил, заявление в полицию. И идти в этом своем начинании до самого конца. Потому что часто бывает, что женщина пишет заявление, полицейские готовятся принять меры к агрессору, но представительница слабого пола заявление забирает. Ей становится жалко мужа… Жалеть тут надо не мужчину, который распускает кулаки, а прежде всего себя.
Выход третий. Как уже было сказано, если человек один раз ударил жену, то он обязательно сделает это еще раз. Поэтому самый нормальный и подходящий выход — это уйти от такого буйного супруга. Чтобы не считать в дальнейшем синяки, ушибы и ссадины. И, самое главное, не поддаваться на уговоры вернуться.
Как бы то ни было, но насилие в семье — вещь неприемлемая в любом случае. Женщинам необходимо помнить, что если супруг хоть один раз дал волю своим рукам, то он никогда не остановится на достигнутом и ситуация будет повторяться с пугающей периодичностью.
И не надо слушать тех, кто говорит, что «бьет – значит, любит». Это не любовь, а уродство и извращение. Если мужчина действительно любит свою жену, то он никогда не сделает ей ничего плохого, а будет оберегать ее, защищать от всех напастей и жизненных проблем.
А если случается сбой в программе, то начинается рукоприкладство. Но оно никому не нужно, поэтому если случится сбой, то надо немедленно рвать с таким человеком. Ради собственного благополучия…
«Суперстиль»
Значит, не любит. Если он распускает руки / Газета «Ставропольская правда» / 19 апреля 2013 г.
«Муж распускает руки каждый раз, когда я завожу разговор об отказе от алкоголя»
Вопрос к экспертуМужчина и женщина
Хотела сохранить семью ради ребенка, но так как муж поднимает на меня руки и оскорбляет, то не вижу в этом смысла. Я предупреждала его, что не буду терпеть подобное поведение, но мужа это не успокоило. По итогу стал выставлять меня виноватой.
Ссоры у нас чаще всего из-за алкоголя: пьет очень часто пиво, но не до того, чтобы быть пьяным.
Меня это не устраивает — и не важно, сколько пьет, пьян или нет. Говорит: «Я мужик, я сам знаю». А я говорю: «У тебя семья, и здесь все должно решаться совместно». На этом фоне ссора продолжается с фразами «я не алкаш», «я не напиваюсь», а потом доходит до оскорблений и распускания рук.
Я понимаю, что человек не дорожит семьей, раз не хочет меняться. Подскажите, может, я ошибаюсь в чем-то?
Ната, 27 лет
Ната, то, что ваш муж поднимает на вас руку и оскорбляет, ужасно и недопустимо. Вы совершенно правы, что в такой ситуации сохранять отношения нет никакого смысла.
Вы пишете, что чаще всего ссоры происходят из-за алкоголя. Важно понимать, что это та сфера, где вы действительно ничего не можете изменить и повлиять на его употребление. Это решение и выбор вашего мужа — пить или не пить, что пить, сколько и когда. Он взрослый человек, который принимает решения и несет за них ответственность. Вы же несете ответственность за свое благополучие и безопасность.
Если поведение вашего супруга вам не подходит или несет угрозу, то не надо пытаться его изменить. Надо позаботиться о себе и подумать, что вам в такой ситуации делать.
Три книги по теме:
Алексей Владимирович Меринов «Если в доме алкоголик»
Ланди Бэнкрофт «Почему он делает это? Кто такой абьюзер и как ему противостоять»
Джорджио Нардонэ «Психологические ловушки. Как мы создаём то, от чего потом страдаем»
Куда обратиться, если вы столкнулись с домашним насилием
Центр «Насилию.нет»*: 8 (495) 916-3000
Центр психологической помощи в ситуациях домашнего насилия — пострадавшим, авторам насилия и парам, где насилие применяют оба партнера, — «НеТерпи»
Кризисный центр помощи женщинам и детям: 8 (499) 977-17-05
Проект «ТыНеОдна»: 8 (800) 1016479
*Организация имеет статус иностранного агента
Новое на сайте
Тест: Что скажет о вас выбор автомобиля
«Подруга все наши разговоры передает своей матери.
Как это прекратить, не обидев ее?»
«Мужчина бесится, когда я прошу его совета по работе»
«Как я выгляжу во время секса?» Оказывается, этот вопрос заботит не только женщин
Выбраться из пучины отчаяния: 3 главных шага
«Или мы с дочерью, или она»: история одного ультиматума
Сухой кашель: психосоматика и лечение
«На работе постоянные конфликты, так как все коллеги меня ужасно бесят»
История №10. Покупка мира по мере распада брака
Уолт В. был самым известным адвокатом по разводам семидесятых и хорошим другом моего отца. Он буквально написал текст о новом разводе «без вины» в Калифорнии, заставил роллс-ройс с шофером доставить его в суд, нанял только привлекательных женщин-сотрудников, которые называли себя «Ангелами Уолтера», и расхаживал по суду во время бракоразводных процессов, демонстрируя блестящее высокомерие, которое каким-то образом покорило жюри.
Он также умер, не дожив до пятидесяти, ко всеобщему шоку, в разгар карьеры, которой, казалось, суждено было взлететь еще выше.
Никто даже не знал, что он болен. Тот факт, что этот, казалось бы, публичный человек держит такую личную опасность в полном секрете, возможно, показывает более глубокую личность, чем его публичная персона.
И именно этот более глубокий человек отвел меня в сторону, как начинающего адвоката, и рассказал о динамике оспариваемых разводов. Обычно за выпивкой, поскольку бары были его любимым местом, он смотрел на себя в зеркало за барной стойкой и делился своей мудростью.
«Есть три типа развода и три типа супругов, сынок». В то время он был всего на пятнадцать лет старше меня, но я всегда был «сыном». Полагаю, преждевременная седина позволила ему это. Он зажег сигарету, взглянул на меня и продолжил. «У вас есть супруги, которые будут мстить, несмотря ни на что. Они используют развод, чтобы наказать другую сторону, используют его, чтобы показать, насколько они злы, и зарабатывают для меня много денег. Любите этих клиентов. Или защищаться от этих клиентов. Покупает мне хороший виски.
Он попробует свой хороший виски, а потом продолжит. «Я признаю, что искатели мести составляют меньшинство. Большинство не может себе этого позволить. Или успокойся. Может быть, десять процентов разводов таковы… но я полагаю, что они составляют 70 процентов моего дохода». Это заставило его больше улыбаться.
«Затем есть абсолютно доверчивые и добродушные пары. Они доверяют друг другу. Разводятся по обоюдному согласию, не считают нужным быть вместе, но никто особо не расстраивается. Это деловая сделка. Ненавижу их… вообще не зарабатываю денег. Просто написать договор. Это составляет еще десять процентов…»
Он откидывался назад, смотрел на дверь в надежде, что войдет красивая женщина, затем поворачивался на своем месте и смотрел прямо на меня. «Тогда у вас есть большинство. Восемьдесят процентов. Те, которые расстроены, эмоциональны, но не хотят обязательно идти на войну. Большинство людей… но они также могут хорошо заработать».
Я поднял брови, и это был единственный комментарий, который я когда-либо мог получить от Уолтера.
Он не оставлял времени другим говорить много. «Видите ли, в каждом браке есть дающий и берущий. Кто-то, кто требует, и кто-то, кто немного жалуется и уступает большую часть времени. Всегда.»
«Твое тоже?»
Он рассмеялся. «Который из?» Он выпустил дым в воздух. «Я думаю… я признаю… Я все время был требовательным, хорошо? Ты поймал меня. Но, так или иначе, есть такая правда жизни… один дает, другой берет. И когда приходит время развода и приходит время принимать решение об имуществе и опеке, у берущего есть склонность предполагать, что дающий будет продолжать давать… вы знаете, уступать в любом споре, касающемся собственности или чего-то еще. И иногда это случается. Иногда это не так… потому что мир может измениться, когда вы подаете документы на развод. Мир может перевернуться с ног на голову… — Он улыбнулся своему напитку и немного помолчал… — …и ты получишь двух берущих… или… и это интересно, мой мальчик…»
Он наклонился ко мне. «Муж, который раньше требовал, теперь уступает.
Муж, который управлял браком, теперь хочет просто выбежать за дверь и избежать ссоры настолько, что бросает все на жену, только чтобы купить мир. Уступает всему, чтобы отстать… просто чтобы обрести покой. И знаешь, что?»
«Что?»
«Это редко срабатывает…» Он допил свой напиток. «Это кровь в воде, мальчик. Это увеличивает боевой инстинкт, увеличивает недоверие… не уменьшает его. Не всегда… но почти всегда. Заставляет этого члена восьмидесяти процентов идти к десяти процентам, которые идут на войну». Он рассмеялся и тихонько захлопал в ладоши. «Это человеческая природа. Уступайте слишком легко, и это поощряет борьбу, а не меньше. Ты должен говорить громко и носить с собой маленькую палку… Он рассмеялся собственному юмору и заказал еще выпить.
Мне потребовалось еще несколько лет, чтобы увидеть прекрасный пример того, насколько он был прав.
Это был даже не полномасштабный развод. Эта битва уже закончилась. Мой клиент, который должен был платить алименты и алименты, только что потерял работу, не мог найти новую, возможно, ему пришлось переехать из штата, чтобы найти ее, и ему нужно было договориться со своей бывшей о временном сокращении.
в алиментах и правах посещения, если он переехал. «Я не собираюсь уезжать из штата, если не смогу увидеть своего мальчика на каникулах», — мрачно сказал он мне. «Я останусь без работы на год, прежде чем сделаю это…»
Развод был непростым и стоил ему всей его сдержанности. И он не был послушным в этой битве, сильно ударил, потому что он был «берущим» в браке, был тем, кто был главным. Но после того, как пыль улеглась и он увидел, как расстроен его сын, он изменил свой подход. Он отчаянно пытался сохранить какие-то хорошие отношения со своей бывшей, так как знал, что оба родителя нужны его сыну.
Мы оба знали, что опека над детьми была, вероятно, самым эмоциональным аспектом бракоразводного процесса, который чаще всего приводил к распрям и нападениям. И жертвами чаще всего становились дети, поскольку они видели, как их родители часто использовали права опеки, чтобы наказать бывшего супруга.
Их развод был особенно жестоким, когда разгневанный отец бывшей супруги тратил много денег на оплату очень агрессивных адвокатов.
У него были ресурсы и гнев, пытаясь «защитить» свою дочь. Мы не хотели, чтобы этот новый вопрос об опеке спровоцировал новый раунд дорогостоящих судебных тяжб. Для своего сына мой клиент собирался подойти к этому по-другому.
К ее чести, бывшая супруга, ее звали Хелен, наконец-то сказала отцу, чтобы он успокоился и перестал провоцировать ссоры во время первоначального бракоразводного процесса. Она также заботилась о своем сыне, видела, что ему нужен отец, и видела, что ее отец разыгрывает свои собственные планы. Действительно, она уволила воина-адвоката, которого нанял ее отец, сделала довольно разумное предложение об урегулировании, которое мы ухватились, и все шло хорошо в прошлом году… теперь в этом.
Мы знали, что папа ждал, чтобы снова наброситься, чтобы заявить, что он был прав с самого начала, и мой клиент… Джим… был бездельником, которого нужно раздавить. Мы знали, что ей было нелегко. Развод всегда дорог, всегда увеличивает расходы для обеих семей. И мы знали, что ее отец помогал ей и, таким образом, имел большое влияние, если он настаивал на возобновлении войны.
Короче говоря, теперь у нас было два дающих, которые были настолько разумны, насколько могли, с отцом, который был готов заплатить за одного, чтобы он стал берущим. Так сказал бы Уолт с циничной улыбкой. Он бы сказал, что это бомба замедленного действия.
Джим и я согласились, что нам нужно быть осторожными, и решили сделать предложение, которое продемонстрировало бы такую добросовестность, что папе не о чем было бы спорить. Джим сделал предложение, что, если его зарплата повысится, вся прибавка пойдет ей, плюс он вернет ей проценты за любое сокращение до предложения работы и оплатит все расходы сына, чтобы посетить его на новом месте. Примерно через неделю после того, как мы отправили ей это предложение, до того, как она ответила, Джим получил предложение о работе, действительно получил повышение, и мы сразу же дали ей совет. Ее собственное экономическое положение радикально улучшилось, так как она получала всю прибавку, не было перерыва в выплате алиментов или алиментов, все должно было пройти гладко.
Неправильно.
Месяц спустя мы спорили в суде о смене совместной опеки, которую потребовал переезд, воин-адвокат вернулся на гроши отца, а она отказывалась даже разговаривать с Джимом, не смотрела в глаза, ощетинившись от гнева в суде номер. Слушание было долгим и напряженным, но мы добились права на посещение, которого хотели, когда Джим повернулся к судье и просто сказал, что останется безработным и не сможет платить алименты, если у него будет выбор между новой работой и разумными правами. увидеть своего сына.
Он много потратил, чтобы получить нужный ему результат… и она не получила увеличения алиментов с его повышения, так как теперь мы оспорили увеличение алиментов и выиграли на этом. Короче говоря, она проиграла. И экономическая выгода от прибавки, по крайней мере большая ее часть, досталась адвокатам.
Месяц спустя подруга Хелен, которую я случайно знала, намекнула мне на то, что произошло. Ее отец убедил ее, что мы бы не предложили так много для начала, если бы это не было частью заговора по передаче полной опеки над ребенком в новый штат.
«Зачем еще предлагать так много, — сказал отец, — если это не было частью их долгосрочного плана? Ты знаешь Джима. Он никогда ничего не отдает… Сегодня ты получаешь повышенную поддержку. Через год вы будете видеть мальчика только на каникулах». В ужасе, убежденная, что большую часть времени она боролась за сына, она отправилась на войну. Она сказала своему другу, что знает Джима, и он никогда не делал разумных предложений, не поторговавшись. Ее отец должен быть прав.
Уолт к тому времени уже был мертв. Но если он смотрел вниз, то, должно быть, усмехнулся.
Урок? Уолт всегда прав? Всегда трудно торговаться несмотря ни на что? Никогда не делайте щедрых предложений? Если вы предлагаете слишком много, вы кажетесь двуличным… или слабым… и то и другое – кровь в воде?
Я знаю это. Супруга, которая пытается купить мир деньгами, должна покупать этот мир очень и очень осторожно. Вы часто не покупаете мир. Вместо этого вы часто платите большие деньги, чтобы купить поражение или войну… и никогда не знаете, что именно.
Итак… значит ли это, что разумные предложения по урегулированию… действительно, щедрые предложения по урегулированию… никогда не могут быть сделаны? Всегда ли нужно расхаживать и рычать, чтобы добиться справедливой сделки? Разве нельзя предложить то, что хочешь, не вызвав взрыва?
Много времени спустя после смерти Уолта у меня был еще один опыт, который, я думаю, указывает на правильный способ сделать это.
Муж чувствовал себя виноватым. Я назову его Боб. У него была интрижка, теперь она закончилась, выяснилось, консультация не удалась, она подала на развод, он просто хотел бросить все это и жить дальше. Его вина привела к предложениям собственности, которые были более чем щедрыми… они были саморазрушительными. Ей не только собирались предложить большую часть его общинная собственность (он имел право на половину всей общины), но он собирался предложить части своего отдельного имущества. Детей не было, она зарабатывала почти столько же, сколько и он, и я подозревал, что Боб не просто пытался купить мир, но пытался купить прощение.
Я почти слышал смех Уолта, глядя на нацарапанное на канцелярских принадлежностях Боба предложение, которое он хотел, чтобы я сделал. Он написал ее бессонной ночью. Он думал, что если он предложит это, то сможет добиться раздела имущества по условиям, без оспаривания слушаний, без свидетельских показаний, и все это за несколько месяцев.
Я посмотрел вверх. «Знаешь, Боб, у нас не бывает разводов по оспариванию. Ваше дело не имеет значения. Не будет вопросом свидетельских показаний. В бракоразводных процессах мы спорим только об опеке и деньгах. Поскольку детей нет, все, о чем вы будете спорить, это о том, как справедливо разделить имущество… почему вы разводитесь, не имеет значения».
Он быстро моргнул. «Я устал от того, что я сделал. Мне нужно загладить свою вину…»
Я откинулся на спинку стула. «Вы хотите купить мир? Это не сработает. Если она рассержена, деньги будут оскорблением. Это может привести к тому, что она потребует еще больше… она почувствует вашу слабость. Если вы покупаете отпущение грехов, делаете пожертвование на благотворительность или делаете какие-то добрые дела… вы можете просить у нее прощения, не пытаясь его купить…»
Ему не понравилось это слышать, но он удержался от гневного ответа и несколько мгновений смотрел в окно. Мы были старыми друзьями. — Я не хочу, чтобы она страдала из-за того, что я сделал… — мягко сказал он.
«У нее уже есть, и предложение ей слишком многого не решит эту проблему. Смотри… — он повернулся ко мне, когда я сделал паузу, прежде чем продолжить. «Послушай, если бы я наехал на твою собаку и убил ее, а потом предложил тебе десять тысяч долларов, потому что чувствовал себя таким виноватым, ты бы отнесся ко мне лучше? Или вы бы все равно расстроились, если бы собака сдохла? Деньги — это не то, о чем это было, и не то, о чем это … это просто простой способ заставить вас почувствовать, что вы делаете что-то, чтобы сделать это лучше ».
«Всем нужны деньги…»
«Верно, но здесь мы имеем дело не с ее желанием или нуждой в деньгах. Это не коммерческая сделка. Вы не предоставляете деньги для ребенка, нуждающегося в обучении в колледже или в чем-то подобном. Здесь мы имеем дело с тем, что вы знаете, что ей больно, чувствуете себя виноватой и пытаетесь почувствовать себя лучше, бросая в нее деньги… вот и все. И не получится…»
«Она не захочет денег?!» Он приподнялся со своего места.
Я снова сделал паузу и подождал, пока он немного успокоится. «От этого ей не станет лучше. В самом деле, может разозлить ее еще больше, зная, что вы пытаетесь купить мир… она умна… она это поймет. И… это то, что вы делаете. У тебя внутри болит… ты хочешь остановить боль деньгами. Я не думаю, что это сработает и может сделать только хуже…»
Он встал и прошелся по офису. «Я не могу вынести мысли о том, что мы пойдем в суд, будем спорить о деньгах или о чем-то еще… не могу даже думать об этом. Я полагаю, что если она получит больше, чем надеется получить, она просто захочет забыть об этом…»
«Если она хочет забыть об этом, деньги не будут иметь значения так долго как ты справедлив. Если ты попытаешься обмануть ее…»
«Я бы не стал!»
«Я знаю… но если бы ты это сделал, это вызвало бы драку. Но если ты честный и, может быть, чуть более чем честный, деньги так или иначе не будут иметь никакого значения… но если заплатишь слишком много или слишком мало, может быть.
«Она не сможет драться, если я предложу ей слишком много…»
«Она может определять слишком многое по-другому, чем вы… или просто поддаваться эмоциям и хотеть дать сдачи… или предположить, что вы что-то скрываете, и поэтому вы так платите так быстро…».
«Она не могла подумать, что…»
«Конечно, может. Доверие уже разрушено, не так ли? Конечно, она будет сомневаться в ваших мотивах… лучшее, что она подумает, это то, что вы пытаетесь купить ее прощение. Это злит большинство людей. Я думаю, это ее разозлит…»
Он сел. Он посмотрел на свои руки, сложенные на коленях.
Наблюдая за ним, наблюдая за моим другом в такой агонии и хорошо зная его жену, которая, вероятно, была в такой же агонии, я понял настоящую проблему. Он надеялся на вещи от судов, которых просто нет.
Суды не предназначены для покупки мира. Они не предназначены для создания чувства облегчения или примирения. Они принимают решения, основанные на справедливости, в идеале, или настолько близкой к справедливости, насколько это могут обеспечить закон и судья. Обычно есть победители и проигравшие. Есть драма, волнение, напряжение, неожиданности, а иногда и успехи и поражения… но случаев, когда вы видите суд, приносящий сторонам взаимное удовлетворение, мало… очень мало. Не для этого были созданы суды. Это как пойти на бейсбольный матч, чтобы увидеть, как сыграют вничью команды. Бейсбол не для этого.
Теперь, посредничество иногда может достичь взаимного примирения. Может привести стороны к общему мнению. Но однажды в суде, если стороны не согласятся на посредничество, вы окажетесь в ситуации, когда кто-то будет настаивать на том, чтобы добиться того, чего он хочет, и если одна из сторон внезапно откажется от борьбы… ну, в бейсбольном матче вы не увидите команда-победитель соглашается на ничью, если проигравшая сдастся, а вы? И вы не идете на бейсбольный матч, чтобы добиться мира или возмещения ущерба.
Неверный форум. Неправильный этнос. Неправильная цель.
Решение?
- Если есть спор и кто-то хочет справедливого решения, попробуйте посредничество. Это отличный тест на душевное состояние другой стороны.
- Если сторона отказывается согласиться на посредничество или отказывается сделать честное предложение о компромиссе либо тогда, либо в ходе посредничества, признайте этот факт, поймите, что вы не собираетесь покупать мир, бросая деньги в человека, и поймите, что вы показываете некоторые мускулы. может просто заставить другого человека отступить и создать мировое соглашение… не на основе добрых чувств, а на равенстве сил. Получите дельный совет по закону на расторжение брака , наймите хорошего адвоката и дипломированного дипломированного специалиста и приступайте к делу со спокойной решимостью.
- И если кто-то хочет создать ауру доброй воли, сотрудничества и решимости… что ж, суд редко является подходящим местом для этого.
Мало того, что все уже настроены на борьбу и недоверие, но есть адвокат, консультирующий сторону на другой стороне… который может быть последним Уолтом, получившим юридическое образование, и посоветует своему клиенту ответить на предложение с еще большим энтузиазмом. агрессии, чем раньше.
Боб выслушал меня и смягчил свое предложение до того, что было справедливо и немного больше… и вопрос уладился относительно быстро. Она тоже не хотела драки. И поскольку он все еще чувствовал себя ужасно, он взял деньги, которые он должен был заплатить ей, и сделал пожертвование на благотворительность, которую они оба любили, написав ей записку, в которой говорилось, что он делает это, и ей не нужно отвечать.
И она не ответила.
Но через четыре года они случайно встретились в доме друга. Она снова вышла замуж, Боб был помолвлен. Хелен сказала Бобу, что она заметила этот жест. Она сказала, что это не уменьшило ее гнева и печали… но все же помогло ей почувствовать себя лучше. Она сказала ему, что, по сути, это было последнее хорошее достижение их брака.
И это, похоже, немного успокоило чувство вины Боба. Или, как он сказал мне, это казалось настолько близким к разрешению, насколько позволяли обстоятельства. Это дало ему немного покоя.
Определенно больше, чем мог бы дать суд…
Сто способов убить мужа | by The Kalahari Review
by Адеола Опейеми Салау
Я еще не убила своего мужа. Я начинал бесчисленное количество раз, у меня даже есть длинный неписаный список того, как это сделать и выйти сухим из воды, но я просто не мог этого сделать. Это была не любовь. Нет. Любовь умерла в нашу вторую годовщину. Он улетучился вместе с тем воздухом, который погасил две свечи на нашем юбилейном торте. Но любовь никогда не была связующим звеном любого брака. Брак моих родителей научил меня этому. Наверное, они никогда не любили друг друга. Мама сказала мне, что папа был другом ее брата. Это был такой союз, в котором женщина позволяла мужчинам в ее жизни принимать решения за нее. Но они держались вместе. Тридцать лет пререканий, раздельных спален и хлопанья дверьми, но никто ни разу не упомянул о разводе. Это слово не существовало в их лексиконе. Когда папа наконец умер, мама устроилась в благополучном вдовстве. Это было похоже на выход на пенсию, говорила она. Брак подобен услуге, если вам повезет, он истечет раньше вас и оставит вам дивиденды, плату за вашу службу. Если вам не повезет, вы умрете раньше него, или он умрет и оставит достаточно горя и долгов, чтобы занять его сторону кровати.
Навсегда и после — этого мир ждал от меня, от моего брака. Общество не хочет ничего меньшего. Это, или я бедная, потерянная вдова. Вдовство стоит рядом с замужеством в списке респектабельных женщин. Вам может быть шестнадцать лет, и вы вдова, и все же вас уважают больше, чем шестидесятилетнюю разведенную женщину.
Вдовство становится все более привлекательным.
Я смотрю на своего мужа, погруженного в мирный сон, его храп, похожий на крик голодного льва. На наше первое свидание он купил мне розовые беруши. «Вам это понадобится». Он шептал мне на ухо той ночью. Я смеялся, пока у меня не заболела спина.
Это были хорошие дни, до брака и детей. Брак — это солнце, которое растапливает привлекательное мороженое любви.
Мой муж поворачивается во сне и неохотно открывает глаза, щурясь на меня, сидящую на краю кровати. — Что такое, Рода? он спросил.
Сукин ты сын! Ты знаешь, почему я не сплю. Почему я не могу спать! Почему я больше никогда не смогу уснуть, никогда.
«Ничего», — отвечаю я.
…Только мне бы очень хотелось положить подушку на твое жирное лицо и высосать из тебя жизнь. «Иди спать, я как раз думаю о том, что снимать для журнала в следующее воскресенье».
— О, ты и твои маленькие увлечения, — бормочет он и снова засыпает, его дряблые веки прижимаются к толстым скулам.
Тогда соблазн убить его сильнее. Десять лет моей карьеры фотографа, еженедельная колонка о браке для женского журнала и мужчина, за которого я вышла замуж, до сих пор называет то, что я делаю, моим «маленьким хобби». Я вытаскиваю себя из постели, прежде чем поддаюсь искушению разбить нашу свадебную фотографию в рамке о его лысеющую голову.
Что бы сказали заголовки?
ЖИВОПИСНАЯ СМЕРТЬ: ФОТОГРАФ УБИВАЕТ МУЖА СВАДЕБНОЙ РАМКОЙ
Откуда-то издалека поет петух, местная тревога присоединяется к голосу муэдзина, призывающего людей к молитве. Я провожу пальцами по своим миллионам косичек и встаю с кровати. Мой позвоночник сопротивляется внезапному движению, и я тихо ругаюсь. Небольшие боли в теле — это горькое напоминание о том, что мое тело уже не то, что было, когда я встретил Джиде и женился на ней. Сейчас двадцать пять лет. Интересно, не поэтому ли мой муж обратился к более молодым и красивым дамам? Я поворачиваюсь к зеркалу в полный рост на дверце шкафа и медленно опускаю ночную рубашку до талии.
Вот она, причина измены Джиде. Мои груди — те самые груди, которые он когда-то называл своими самыми мягкими подушками, теперь превратились в сдутые воздушные шары. Они указывают на пол, как лицо побежденного спортсмена.
Но достаточно ли этой причины? К лучшему к худшему, пообещал он. Означает ли это обещание худшего освобождения от обвисшей груди и дряблого живота?
Я чувствую во рту привкус гнева и предательства. Гнев на вкус как желчь — предательство безвкусно. Почему у мужчин нет сморщенного полового члена в старости, или, что еще лучше, пениса, который уходит на пенсию в определенном возрасте? Я позволяю себе наслаждаться мыслью о том, чтобы прыгнуть на него, пока он спит, взять хороший нож и сбрить его мужское достоинство.
УЖАС! ЖЕНЩИНА РАЗРЕЗАЕТ И ПРИГОТОВЛЯЕТ МОШИНКУ МУЖА ДЛЯ СВОИХ ДОЧЕЙ
Медленно, как будто это движение может уменьшить мои эмоциональные боли, я наклоняюсь, чтобы подобрать свою ночную рубашку, и медленно выхожу из комнаты. В коридоре, ведущем в гостиную, я слышу, как «Включи меня » Норы Джонс доносится из спальни моей дочери. Что-то с ней не так, я знаю. Всякий раз, когда она слушает эту конкретную песню, а затем шваброй по дому, съедает половину барахла в холодильнике в полночь и постоянно приклеивается к своему iPhone, я знаю, что ей больно. Но трудно понять, что с ней не так, поскольку ее старшая сестра и доверенное лицо вышли замуж и уехали в прошлом году. Она никогда не обсуждала со мной свои боли. Когда-то они рассказывали мне о них все, но это внезапно прекратилось.
Ийиола, моя первая дочь так быстро вышла замуж, как будто она не смогла выдержать еще один день в доме, где она выросла. Омониё, моя вторая и последняя, такая капризная, как будто она больше не принадлежит семье и просто остается с нами. Между прочим, она не может себе позволить ничего другого. В такие утра мое стареющее сердце тоскует по потерянной дружбе между моими дочерьми и мной. Я часто задаюсь вопросом, когда и почему мы перестали быть близкими.
Возраст, фактор, который тащит ребенка от матери и матери в могилу?
Было ли это тогда, когда я предал их и позволил их отцу пнуть меня в их присутствии?
Когда они поняли, что я не крепость, чтобы их защищать? Было ли это тогда, когда они увидели скулящий комок ран, которым я стал после того, как их отец избил меня?
Или, как и их отец, они просто решили, что моя грудь слишком слаба, а вены на руках слишком неприятны, чтобы их утешить?
Какими бы ни были мои недостатки, Нора Джонс выполняет мою материнскую работу утешителя, и это причиняет мне боль.
Я тихо стучу в ее дверь. Без ответа. Я знаю, что она не спит. Я стучу снова и снова. Затем я получаю реплику: мне не рады и не нужны.
Я захожу на кухню и начинаю кипятить воду для утреннего чая. Свист чайника звонко отбивает мои тревожные мысли. Я снова думаю о том, чтобы вернуться в постель и покончить с этим. Я смело возвращаюсь в нашу комнату — тянусь к старинному подсвечнику на тумбочке. Я всегда думал, что это хорошее оружие для убийства. Я представляю себе заголовок, который будет сопровождать мое действие.
ПЯТЬДЕСЯТДВУХЛЕТНЯЯ БАБУШКА ЗАБИВАЕТ МУЖА ДО СМЕРТИ
Я съеживаюсь при этой новости. Я медленно отложил подсвечник и свою идею убийства.
Надеваю линяющую футболку с надписью «Суперженщина», мешковатые штаны и торопливо запихиваю свой Canon EOS-1D X в рюкзак.
Стреляй… стреляй… убивай… убивай. Мой сердитый разум поет, когда я выхожу из комнаты.
Я выбираю первое и спешу на неприветливый холодный ветер Лагоса.
Я целюсь в женщину, жарящую кукурузу в углу, я собираюсь сделать серию фотографий про женщин-придорожных продавцов. Что-то еще бросается в глаза, я целюсь в это. Щелчок…щелчок, я целюсь в уродство, лежащее по ту сторону красоты…неуправляемый поток, грязь, текущая, как балетные танцовщицы, в забитых водосточных желобах. Лагос уродства и красоты, как браки. Я делаю мысленную пометку написать эссе, сравнивающее хорошее и плохое мегаполиса с трудностями и выгодами брака в моей следующей колонке. Щелчок, щелчок… Я снова не слышу, как моя камера щелкает. Что-то еще громко, громче успокаивающего звука моей камеры. Я решаю игнорировать тревожные звуки. Щелкните… щелкните…
«Раздень ее, раздень ее сейчас… сними с нее одежду yeye1…»
Я перестаю щелкать и поворачиваюсь к толпе позади меня. Любопытство берет верх над мной, и я упаковываю камеру, запираю рюкзак на замок и отправляюсь в толпу.
«Сегодня ты будешь трахать эту палку». — говорит кто-то, когда я толкаюсь в середину толпы, которая с каждым мгновением становится все больше.
Я вижу ее сейчас, сидящей посреди толпы. Обнаженная женщина лет сорока, а может, и моложе, с разбитой нижней губой и рваной раной на лбу любого заставит выглядеть старым.
«На со ден дей до.2 Шеби3 можешь трахнуть что угодно, оя4 начинай трахать палку. Ashawo5» Это от мужчины, который засунул палку ей во влагалище, в то время как она изо всех сил пыталась держать ноги близко.
«Что она украла?» — спрашиваю я мужчину рядом со мной, в городе действует правосудие джунглей, и я уверен, что ее поймали на краже.
«Нельзя быть воровкой o.6», — отвечает он на пиджин-английском. «Если бы она была воровкой, мы бы с тех пор поджарили ее, как suya7».
«Так что же она сделала?» Я нетерпеливо повторяю свой вопрос.
«Она спит со своим пастором в любое время, когда мужа нет дома. Кто-то рассказал мужу об измене, и он поймал их за этим делом. Пастор не сбежал, сеф.7»
«Значит, ее убьют за то, что она изменила мужу?» Я спрашиваю. Мужчина смотрит на меня так, как будто я умственно отсталый, но игнорирует мой вопрос. Он качает головой, как будто не может поверить в мою тупость, затем подходит ближе к центру.
Я достаю камеру и начинаю фотографировать. Мои руки трясутся.
Щелчок…щелчок… и камера не щелкает. Это просто мой разум, фотографирующий уродство и боль. Я поворачиваюсь спиной и ухожу от толпы, женский крик и леденящие кровь счастливые крики толпы сопровождают каждый мой шаг.
Я слышу голос Ии еще до того, как открываю дверь Кухни. Она тихая, Ниё откровенная. Тем не менее, ни один из них не остановился, чтобы позволить другому говорить. Мои дочери дерутся! Это хорошо, лучше, чем холодное небрежное отношение, которое они проявляли друг к другу с тех пор, как Ии вышла замуж и уехала.
«Ты думаешь, что брак делает тебя авторитетом в моей жизни. Иди к черту, старшая сестра. Ниё стреляет в свою сестру.
«Мне достаточно мудрости знать, что когда мужчина постоянно изменяет моей младшей сестре, я должен убедить ее уйти от такого мужчины». Ии отвечает с той же горячностью, что и ее сестра.
«О, по крайней мере, он меня не бьет». Ниё стреляет в свою сестру. Моя рука остается на резной дверной ручке, ее острая сторона тупо врезается в мою ладонь, или это слова из уст Ниё разрывают мое измученное сердце?
«Он все еще бьет ее?» Голос Ии теперь больше похож на шепот, но я читаю в нем боль, как слепой читает шрифт Брайля. О, мои девочки!
«№. Не то, что я знаю о. С тех пор, как в последний раз перед твоим отъездом. Тон Ниё тоже стал спокойнее.
«Видишь, я же говорил! Я знаю, что он остановится».
«Я не говорю о маме!» Гнев Ниё вернулся. — Он и тебя бьет, да? Твой муж, он такой же, как папа, не так ли?»
Я хочу умереть! Я хочу умереть! Что говорит Ниё? Ии замужем меньше года. Не может быть!
«Он?» Ниё повторяет свой вопрос. Ии не отвечает.
Тогда я поворачиваю ручку, я должен. «Он?» Я тоже спрашиваю.
«Мама, ты вернулась!» они оба кричат, как будто я только что поймал их на краже.
«Он?» — спрашиваю я снова.
«Мама, ничего. Это всего один раз. Он был зол. Его босс злил его на работе, и я тоже не помогал со своим нытьем». Ии объясняет, ее руки слегка обхватывают ее маленький животик.
«Вы уходите от него». — говорю я так спокойно, как только могу с потоками эмоций в животе. Я делаю новую мысленную пометку, мой список целей только что увеличился на единицу. Как он посмел? Он мертв, мертв. Мертвый.
«Как будто ты ушел от папы?» Сарказм Ниё подобен тупому ножу, совершающему грязную работу по пронзанию моего сердца. Она никогда не упускает случая обидеть меня своими словами. Куда пропала моя милая маленькая девочка?
«Я от мужа не уйду, мама. Ты тоже это сказал, брак — это обязанность, а жена — мусорное ведро, у нее должно быть место для любой грязи, для любого мусора». Ей тогда был двадцать один год, и она только что закончила учебу. Я ожидал от нее большего.
«Да, ерунда, как позволить мужу бить тебя в присутствии твоих дочерей и двух десятков их друзей». Ниё выплевывает в меня отвращение, завернутое в пронзительные слова.
«Прости, Ниё». Я говорю. Я действительно. О, это было, когда я потерял ее, теперь я знаю. Это было, когда я потерял их обоих.
«Это был мой день рождения, мама, — Она вытирает стекающие по щекам слезы, — прямо перед моими друзьями и теми девочками, которые, я знаю, никогда не перестанут сплетничать об этом!» Ниё кричит теперь, втыкая слова глубже.
— Извините, — сбивчиво повторяю я. «Он был сильнее. Что я мог сделать?» Я спрашиваю, чтобы снять с себя все недостатки, может быть, некоторые из них.
«Ты мог уйти, уйти задолго до этого. Вы могли бы уйти после этого. Меньший голос исходит от Ии.
«Я мог бы уйти». Я повторяю за ней. — Я думал, что мое пребывание защитит вас, девочки. Я ошибаюсь, и мне жаль».
«Слишком мало, слишком поздно». Нож Ниё, кажется, достиг самой глубины моей души.
«Слишком мало, да, но не слишком поздно». Я тянусь к мобильному телефону в кармане и набираю номер.
«Здравствуйте, мэм. Это миссис Алаби, — говорю я в трубку, вертя на языке слово «миссис». На вкус кислый, как пережеванная жвачка, давно пора выплюнуть. Я не пропущу этот титул. «Сколько времени вам потребуется, чтобы подать на развод для меня?» Я слышу, как вздыхает мой адвокат, девушки тоже, открыв рот в недоумении. — Знаешь что, сделай это два… да, два документа о разводе… спасибо. Я заканчиваю разговор и кладу трубку в карман.
Мои девочки сейчас плачут, другие слезы — не те ночи, когда их маленькие ручки тщетно залечивали мои разбитые губы и кровоточащее лицо. Я раскрываю им свои объятия, они неторопливо идут в мои раскрытые объятия, но в конце концов проскальзывают, положив головы мне на грудь.
«Так о чем ты пишешь на этой неделе, мама?» Ниё спрашивает: «Развод?»
«Ты всегда проповедовала против этого, мама?» Ии говорит.
«Нет, я публикую свой список сотен способов убить вашего мужа». Я лукаво улыбаюсь.
«Сто сколько?!» — спрашивают они в унисон, наш смех наполняет большую кухню.